Следующий заказ – интервью с ночной уборщицей. О том, чем отличается дневная уборка от ночной. И оно не было напечатано.

Я уже готов был сдаться, но мне позарез надо было где-то что-то делать внеклассное. Иначе меня не переведут в седьмой класс и придется ходить в летнюю школу. Представляете? Вот почему я исправно являлся в редакцию «Хардинг Гералд» два-три раза в неделю после уроков и спрашивал Ташу, о чем мне сделать репортаж.

Вот и сейчас я спрашивал Мелли, нет ли какого задания для меня. Она только плечами пожимала:

– Не знаю. Спроси Ташу.

Я подошел к Таше. Лицо у нее светилось голубым, отражая свет экрана монитора. Она знай печатает.

– Для меня есть тема для репортажа? – спрашиваю.

Она по клавишам колотит, на меня и не смотрит.

– Подожди. Сейчас закончу, – буркнула наконец.

Я поворачиваю назад. Вижу, мисс Ричардз выходит из класса. У стола, что около окна, сидят ребята и оживленно что-то обсуждают. Я туда. А это Дэйвид и Жаба, мои заклятые враги, о чем-то спорят. Они в газете – спортивные репортеры, пишут отчеты о всех спортивных событиях в Хардинге. В свободное от писания отчетов время они ошиваются в редакции и портят всем жизнь. Дэйвид – высокий блондин. Жаба – коротенький, весь какой-то комковатый и краснолицый. Он и впрямь чем-то на бородавчатую жабу смахивает.

На столе – печенье, банки с водой. Я попытался обойти эту парочку и взять себе чего-нибудь. Не тут-то было. Передо мной вырос Жаба и, глядя на меня, ухмыльнулся.

– Ну как ланч, Рикки? – спросил он.

Жаба и Дэйвид засмеялись и хлопнули друг друга по ладоням.

Смотрел я на Жабу, и так меня подмывало врезать ему, чтобы эту гнусную улыбочку стереть с его лица.

– Ты зачем мне ножку подставил? – спрашиваю и чувствую, как мое лицо начинает гореть.

– Да ты что? Откуда ты взял? – не моргнув глазом, говорит он.

А Дэйвид смеется.

– Нет, подставил! – повторяю. – Ты нарочно вытянул ногу…

– Тебе приснилось, – фыркает он, – я к тебе и пальцем не прикасался.

– Ты споткнулся о трещину в полу, – с издевкой говорит Дэйвид. – А может, это была воздушная яма…

И оба смеются, заливаются. Ах, какие остроумные!

Хватаю банку пепси со столика, открываю и иду прочь.

– Эй, погоди! – Жаба хватает меня за плечо.

Я круто поворачиваюсь.

– Чего тебе?

– Я эту баночку как раз наметил, – бросает он.

– Надо же. Возьми другую.

– А мне эта нравится. – И тянет лапу к банке.

Я резко отдернул руку и… не удержал банку.

Она пролетела через всю комнату, поливая пепси что ни попадя. Потом – шмяк! – и прямо Таше на клавиатуру. Таша взвизгнула и вскочила как ошпаренная. Стул полетел на пол. Я тут же схватил со стола кипу бумажных салфеток и полетел к компьютеру.

– Не беспокойся, я все вытру, – успокоил я Ташу и бешено начал вытирать мокрую клавиатуру.

– Не надо, Рикки, ради бога, оставь, – вопила Таша.

Но уже поздно. С ужасом я уставился на то, что натворил.

– Аа-а-а-ай! – в отчаянии завопила Таша, обхватив голову обеими руками. – Ты просто нечисть какая-то, Рикки! Нечисть!

Конечно, нехорошо обзываться, но сейчас она разозлилась на меня по делу: я умудрился стереть всю первую сверстанную страницу «Хардинг Гералда». Экран сиял небесной чистотой, ровным голубым светом. Ни буковки, ни картинки.

– О… извини, – промямлил я.

– Может, удастся восстановить, – предположила Таша, обращаясь к Мелли. – Может, не все пропало и где-то есть…

Отпихнув меня, Таша подняла стул и села перед компьютером. И тут же подскочила: на сиденье тоже была лужа пепси.

Не отрывая глаз от безупречно голубого экрана, Таша принялась ожесточенно барабанить по клавишам, еще мокрым и липким. Она все время делала ошибки, возвращалась, перепечатывала. И печатала, печатала, все время что-то бубня под нос. Ничего не получалось. Все впустую. Первая страница никак не восстанавливалась.

Наконец с глухим стоном Таша сдалась. Обеими руками подняв волосы над головой, она повернулась ко мне и выкрикнула:

– Нечисть! Вся работа насмарку. Такие труды – и коту под хвост! Ах ты гад!

Я с трудом проглотил комок, подступивший к горлу.

– Таша, но я же не виноват. Это так получилось.

– Какая ж ты нечисть! – взвизгнула Таша.

Мелли смотрела на меня злыми глазами и качала головой.

– Но ведь это Жаба толкнул меня! – закричал я и повернулся к столику.

Жабы и Дэйвида и след простыл.

– Чтоб духу твоего в редакции не было! – не унималась Таша. – Ты уволен. Убирайся, Рикки! И забудь дорогу сюда!

– Но, Таша, – заверещал я (внутри у меня все оборвалось). – Послушай, нельзя же так!

– Вон отсюда! Вон! Ты больше не работаешь в газете! Понял, ты, нечисть?

– Но, Таша… – тупо бубнил я. – Мне же нужно где-то участвовать во внешкольной работе! Ну дай мне еще шанс! Прошу тебя, Таша! – чуть не плакал я.

– Вон! – визжала Таша.

А Мелли только качала головой.

– Это нечестно! – ныл я.

Ну да, я вел себя как дошкольник-приготовишка, но надо же иногда быть снисходительным. Все это было нечестно.

Я повернулся и поплелся к двери. И можете себе представить, кто там стоял? Верно. Айрис. Это ее первый день в школе. И теперь она знала, что я за фрукт.

– Мне сказали: нужно что-то делать после занятий. Внеклассная работа. Вот я и подумала устроиться в газету, – объяснила Айрис, идя вместе со мной по пустому коридору. – Только теперь у меня пропала всякая охота работать в ней. Эта рыжая девчонка действительно стервозная.

– Ты мне будешь это говорить… – пробормотал я.

– И как еще обзывается. Да какое у нее право называть тебя нечистью? – кипятилась Айрис. – Это же все получилось нечаянно. Нет, она просто ужасна! Как это так – взять и прогнать?

«Может, мы с Айрис и в самом деле станем хорошими друзьями», – подумал я.

Я достал свою синюю куртку из шкафчика, и мы с Айрис вышли из школы. Солнце уже склонялось за дома и голые деревья – зимой у нас так быстро темнеет. На лужайках и дорожках белели островки снега. Мы шли с Айрис по тропинке, направляясь к улице.

– А где твой дом? – спросил я, поправляя ранец на спине.

Айрис показала.

– Я тоже в той стороне живу, – заметил я.

И мы молча пошли дальше. Мне не хотелось разговаривать, я еще в себя не пришел от этой истории с газетой. И все же я был рад, что Айрис на моей стороне.