близкие отвернулись? Вечная Невеста — та, кого боялись все живые существа, та, кто спасла одного из последних своих потомков. В очередной раз.

— Ложная тревога, — объявляет Гарриет.

Тедди расслабляется.

Он не спрашивает подробности, не сомневается в ее словах. В таком поведении, в его безграничном доверии есть что-то нездоровое, но Гарриет сама привязана к нему куда сильнее, чем люди привязываются обычно. Пока эта связь помогает им выживать, Поттер не видит в ней ничего плохого.

— Надо добраться до ближайшего города или поселения, узнать, куда нас переместило и привести себя в порядок, — произносит Гарриет.

Как минимум, нужно обработать ссадины и ожоги — зелья у нее закончились, а медикаменты на волшебников почти не действуют. Как максимум, помыться и переодеться. С этим в последнюю неделю тоже возникли проблемы.

— Можешь забраться по стволу и осмотреть местность? — Гарриет задумчиво смотрит на высокие деревья, которые она при всем желании бы не смогла обхватить руками.

Необычный лес. Очень старый. Чем-то похож на тот, где они с Гермионой и Роном скрывались от Пожирателей Смерти, но пейзаж Гарриет незнаком.

— Легко, — усмехается Тедди, его волосы несколько раз меняют цвет.

Обычно мальчик вынужден скрывать свои способности, чтобы не навести на их след авроров, поэтому искренне наслаждается каждым мгновением, когда Гарриет разрешает использовать дар.

Гарриет не успевает и моргнуть, как он уже карабкается по стволу самого высокого на вид дерева, игнорируя силу притяжения. Сама волшебница в этот момент осматривает потайной кармашек. Ни он сам, ни содержимое в пожаре не пострадали. Это хорошо.

Маги в большинстве своем презирали и старались избегать магглов. Они не сразу додумались искать Гарриет и Тедди среди обычных людей. Сама Гарриет к этому моменту успела обменять галеоны на маггловские деньги и сделать им с Тедди документы на разные имена. Магглы тряслись над паспортами, свидетельством о рождении и прочими бумажками, как гоблины над золотом. После мира магии, где удостоверением личности волшебнику служила палочка, Гарриет находила это странным. Но документы не единожды выручали их в трудных ситуациях.

Пока Гарриет перебирает паспорта, Тедди уже спускается, спрыгивая с немыслимой для простого человека высоты. С одежды его сыплется кора, а в волосах затерялась паутинка. Мальчик с фырканьем отряхивается.

— В той стороне, — кивает мальчик, — что-то вроде просеки. Река, наверное.

— Идем к ней, — решает Гарриет.

Рано или поздно, любая речка приведет к людям. В ней они смогут умыться, а при должной сноровке еще и рыбу поймать. И Гарриет, и Тедди не впервой ночевать под открытым небом, так что с обустройством походного лагеря проблем не возникнет. С остальным они разберутся.

Волшебница уже шагает за Тедди, на ходу накладывая на них чары отвлечения внимания — ни к чему привлекать к себе хищников, если они здесь есть — и делает еще несколько замысловатых взмахов, чтобы привести одежду в более-менее приличный вид и избавиться от въевшегося в ткань запаха гари, но… Ничего не происходит.

Гарриет спотыкается на ровном месте. На нее с тревогой оборачивается Тедди.

Можно списать неудачу на крайнюю степень усталости. Все же она держалась до сих пор на адреналине и тонизирующий эффект уже сходил на «нет». Но и на второй, и на третий раз чары не срабатывают.

— Невозможно, — шепчет Гарриет с внезапной хрипотцой. — Люмос!

Простейшее заклинание — самое первое, чему обучают юных волшебников в Хогвартсе. Легкое в использовании, почти не требует магических сил… оно тоже не срабатывает. Проклятый огонек на кончике палочки не загорается. Гарриет с отчаянием смотрит на Старшую палочку, в одночасье превратившуюся в бесполезную деревяшку. Кажется, земля уходит из-под ног.

— Мам? — Тедди оказывается перед ней в мгновение ока и хватает за руку.

Только сейчас женщина замечает, что дрожит как осиновый лист.

— Будь осторожен вдвойне, — сдавленно произносит она.

Не время поддаваться панике. Она еще успеет пережить ужас из-за собственной беспомощности.

— Чем бы это место ни было, заклинания здесь не действуют. Если случится что-то необычное, мы не сможем замести следы, — Гарриет говорит с нажимом и внимательно отслеживает эмоции, мелькающие на лице Тедди.

Она должна удостовериться, что он все понял.

Скорее всего, это какая-то антимагическая зона. Гарриет читала о подобных в древних трактатах Блэков, но никогда не сталкивалась с ними вживую. Хорошо, если это всего лишь особенность местности. Оказаться неизвестно где, лишившись магии, которая большую часть жизни спасала Гарриет жизнь, будет ужасно.

Впрочем, способности Тедди ведь работают. И непохоже, чтобы мальчик испытывал беспокойство или ему приходилось напрягаться больше обычного…

Тедди в этот момент поджимает губы и с недетской решительностью смотрит ей в глаза:

— Если появится опасность, держись позади.

Переживания об отсутствии магии вылетают у Гарриет из головы. Этот мальчишка… решил поиграть в героя?

Тедди правильно расшифровывает полный возмущения взгляд:

— Сама посуди, ты без заклинаний почти беззащитна, — взывает к разуму ребенок.

«Почти» — потому что ее темный дар еще никто не отменял. Но его Гарриет предпочтет использовать только в самом крайнем случае. Потому что спасения от него нет, ни у людей, ни у волшебников, а все, к чему прикасается женщина при его использовании умирает мгновенно и рассыпается пылью.

— А у меня есть клыки и когти. Я защищу тебя! — Тедди даже демонстрирует грозное оружие наглядно, преображаясь.

Гарриет щелкает ему по носу и выговаривает сурово:

— Не увлекайся перевоплощениями, если не хочешь схлопотать истощение.

Когда они еще жили на Гриммо в относительном спокойствии, Тедди обожал экспериментировать, превращаясь то в одно, то в другое животное частично или полностью. Однажды он так увлекся, что полдня провел на кухне, объедаясь, чтобы восполнить израсходованные ресурсы организма. С тех пор, Гарриет следила, чтобы ребенок не перенапрягался.

— Идем, — бросает она, продолжая движение.

Тедди бурчит за спиной что-то неразборчивое, но вскоре обгоняет ее и ведет к просеке. В пути проходит несколько часов…

* * *

— Ну и кудри, — произносит Чарли Свон с намеком на восхищение.

Проявить больше эмоций ему не позволяет врожденная сдержанность и… неловкость.

— Я недавно стриглась, — Белла опускает взгляд на волосы, словно увидела их впервые в жизни, а не расчесывала перед зеркалом еще утром.

— А-а, — глубокомысленно отвечает Чарли. — Уже опять отросли.

Белла проклинает мир, ситуацию и своего отца за этот диалог, из-за которого она чувствует себя не в своей тарелке. Чарли проклинает собственную косноязычность, проявляющуюся почему-то исключительно в общении с бывшей женой и дочерью, и отсутствие общих тем для нормального разговора.

Будь Белла парнем, Чарли мгновенно бы нашел общие интересы. Рыбалка, спорт, футбол… да даже случаи, которые он расследовал по работе!