Затем следует история совершенствования этих приборов и их отдельных частей: меняются модели микроскопов и телескопов, улучшается качество объективов. Последние еще очень долго дают нечеткое изображение по периметру. Для борьбы с этой проблемой применяется диафрагмирование (закрытие окраинных областей для того, чтобы отсечь четкую область от нечеткой). Однако до момента изобретения фотографии получить точное, детальное изображение никто так и не смог. Первые объективы, с которыми работают пионеры фотографии, еще весьма несовершенны.

Третья часть предыстории фотографии связана со светочувствительными веществами, которые позволяют получить изображения и их зафиксировать. Свойство азотнокислого серебра чернеть с течением времени было известно издавна, однако никогда не связывалось с воздействием света. Только в 1727 году Иоганн Шульц (Johann Schultz), врач из Галле, опытно доказывает светочувствительность нитрата серебра. В 1757-м опытами Беккария из Турина – аналогичными опытам Шульца – подтверждается светочувствительность хлористого серебра. В дальнейшем ученые опытным путем проверяют светочувствительность не только солей серебра, с которыми связана генеральная линия развития фотографии, но и различных сортов древесины, смолы, мастик, в том числе и асфальта. Так в 1782-м Жан Сенебир (Jean Senebier, 1742–1809) демонстрирует светочувствительность некоторых смол.

Однако первое практическое применение сведений о светочувствительности различных веществ принадлежит британцам Томасу Веджвуду и Хамфри Дэви. Томас Веджвуд (Thomas Wedgwood, 1771–1805), сын британского ученого-любителя и производителя керамики Джозайи Веджвуда (Josiah Wedgwood, 1730–1795) вместе со своим другом Хамфри Дэви (Humphry Davy, 1778–1829), тогда еще скромным учеником аптекаря, а в дальнейшем выдающимся химиком и физиком, экспериментируют со светочувствительными веществами с целью зафиксировать очертания теней предметов на бумаге и коже, предварительно погружаемых в раствор нитрата серебра. Они также пытаются получить изображения в камере-обскуре и копировать живописные картины на стекло, пропуская через него свет на сенсибилизированную бумагу. Их опыты с камерой– обскурой оказываются безуспешными по причине слабой светочувствительности нитрата серебра, другие же эксперименты дают фотографический отпечаток, который, однако, из-за продолжающейся химической реакции темнеет вплоть до полного исчезновения. В 1802-м, докладывая о результатах совместных опытов, Дэви пишет, что теперь для получения фиксированного изображения «требуется лишь способ предотвращения окрашивания незатененной части изображения под действием дневного (света), чтобы сделать процесс полезным настолько же, насколько он элегантен (nothing but a method of preventing the unshaded part of the delineation from being coloured by exposure t the day is wanting, to render the process as useful as it is elegant)». К несчастью, серьезная болезнь Веджвуда становится препятствием к их дальнейшим экспериментам, и Дэви, оставшись в одиночестве, переключается на другие научные проблемы.

В 1814-м он получает йодистое серебро, а в 1819-м доказывает его светочувствительность. В 1819-м же британец Джон Гершель (John Frederick William Herschel, 1792–1871) (о нем речь еще пойдет) обнаруживает способность серноватистокислого нат ра растворять хлористое серебро и таким образом обнаруживает вещество, способное закреплять фотографическое изображение. А в 1826-м французский химик Антуан Жером Балар (Antoine Jérôme Balard, 1802–1876) открывает бром и приготовляет первое бромистое серебро, ставшее основой химии классического фотопроцесса.

Но все это – только бесконечно растянутые во времени предпосылки, сделавшие возможным открытие фотографии и ее практическое применение. Собственно же история медиума начинается на рубеже XVIII–XIX веков во Франции.

Жозеф Нисефор Ньепс и Луи Жак Манде Дагер

Сегодня считается, что первым, кто добился фиксации изображения, получаемого с помощью камеры-обскуры, был Жозеф Нисефор Ньепс (Joseph Nicephore Niepce 1765–1833). Он родился в обеспеченной дворянской семье в Шалоне-на-Соне (Chalon-sur-Saône, Бургундия). Примерно с тридцатилетнего возраста Нисефор Ньепс посвящает свою жизнь изобретательству, долгие годы разделяя эту страсть со своим братом Клодом. Более 20 лет братья отдают изобретению и совершенствованию пирэолофора (от греч. – «пир» (огонь); эол (мир, властитель ветров, воздуха); фор (производить, переносить, увлекать); т. е. «влекомый огненным ветром» прообраза двигателя внутреннего сгорания, который работал на топливе, представлявшем собой смесь нефти и асфальта (именно асфальт впоследствии сыграет важную роль в опытах Ньепса с получением гелиографических изображений). Однако братья не обладают коммерческими талантами и «продвинуть» свое детище оказываются неспособны. В 1816-м Клод отправляется в Париж, чтобы всерьез заняться пропагандой пирэолофора среди деловых людей столицы, и больше уже в Шалон не возвращается. А Нисефор, оставшись в одиночестве, находит новое увлечение, обращаясь к опытам по закреплению изображений, получаемых в камере-обскуре. Абсолютной внезапности в этой перемене нет, поскольку еще в 1796 году, в самом начале своей изобретательской практики, братья Ньепс набредают на идею фиксации изображений. Однако к чему ее применить они тогда еще не представляют.

В 1798-м Иоганн Алоиз Зенефельдер (Johann Alois Senefelder; 1771–1834) из Мюнхена находит способ копирования и размножения изображений на камне, названный им литографией. Нисефор Ньепс, узнав о ней, изучает техническую сторону дела и занимается поиском местных месторождений известкового камня. Скорее всего, идея фиксации изображения развивается у него именно в связи с литографией, другими словами, с поисками эффективного способа копирования и размножения любых изображений, а отнюдь не с созданием некоего точного, «нерукотворного» светового образа мира. Важным, однако, является то обстоятельство, что литографическое копирование осуществлялось контактным способом, в то время как Ньепс стремится получить точное изображение удаленных предметов.

В тот момент у Нисефора Ньепса еще нет опыта работы с камерой-обскурой. Но уже в первой половине 1816 года, приспособив к шкатулке своего сына Исидора объектив микроскопа, доставшегося от деда, он, с помощью неизвестных нам веществ, получает негативные («еще слишком слабые и крошечные») изображения предметов, шесть отпечатков с которых в мае того же года посылает брату в Париж. Для улучшения качества изображений Ньепс экспериментирует с различными веществами, но первых результатов добивается лишь, когда начинает в 1821-м работать с асфальтом (другие названия – сирийский асфальт, иудейский битум, горная смола), обладавшим определенной светочувствительностью. Поначалу Ньепс использует асфальт для копирования гравюр, а в 1822-м сообщает о получении в этой технологии изображения в камере-обскуре. Если верить его словам, то этот год можно считать временем изобретения фотографии.

Из-за слабой светочувствительности асфальта, растворенного в лавандовом масле, первые фотоизображения оказываются чрезвычайно слабыми, и чтобы их получить даже при ярком солнечном свете требуется от 6 до 8 часов. Ньепс проявляет скрытое изображение при помощи смеси все того же лавандового масла с нефтью (вспоминается пирэолофор). А чтобы получить с проявленного образа-исходника тираж, следовало с помощью травления превратить его в гравировальную доску. Как раз это Ньепс и видел в качестве своей цели – «гравировки» снимков с натуры: это бесспорно наиболее важное применение занимающего меня открытия». Такую гравировку, во многом наследующую литографии, он называет гелиографией (то есть «солнечным письмом»). Однако, в отличие от литографии, делается она не на известняковом камне, а на медной, и, с 1827 года, на оловянной пластине.