Здесь надо сделать отступление. Щенок непонятной, но, судя по габаритам, весьма впечатляющей породы (отец прозвал Чуда помесью дракона с носорогом) пострадал при одной опасной ситуации, приняв на себя пули, предназначенные его хозяину. Ранение оказалось таким серьезным, что жизнь щенка была под угрозой. Но отец Олега сделал сложнейшую операцию и помог собаке выкарабкаться с того света. Когда состояние Чуда стало стабильным, ему сделали искусственное сердце взамен пострадавшего, заменили часть легкого и несколько раздробленных пулями костей. Теперь Чуд поправлялся, ел за троих, и заживало на нем все, как на собаке. Правда, вид его стал еще более странный.

— Видел я всякое, но собаку-киборга — впервые, — заметил как-то сосед Олега, встретив их с Чудом на прогулке.

А Чуд (чье имя, кстати, одновременно обозначало и Чудо, и Чудовище) посмотрел на него совершенно осмысленно и негромко, но многозначительно рыкнул, обнажив весьма подросшие за последнее время клыки.

С тех пор сосед подобных легкомысленных изречений себе не позволял.

— Олег, — в комнату заглянула мама и замерла на пороге. — Какой же ты взрослый! И до чего похож на отца в ту пору когда мы с Алешей встретились! Знаешь, — она подошла и обняла сына, — я очень боюсь за тебя! Ты слишком часто ввязываешься во всякие истории…

— Мама! — сын бережно отвел ее руки. — Я тебе уже объяснял, что не специально. Оно само собой получается. Ну ты прошла бы мимо того, кто нуждается в помощи, кому ты могла бы помочь?

— Ты весь в отца, — она тихо вздохнула. — Но пообещай хотя бы, что будешь осмотрительным, что не станешь рисковать слишком сильно!

Чуд, как всегда, крутившийся поблизости от хозяина, тихо, но выразительно тявкнул.

— Видишь, у меня есть охранник! — кивнул в сторону собаки Олег. — Он уж точно не даст меня в обиду!

Мама снова вздохнула и вышла из комнаты.

* * *

И вот наконец настало двадцать первое декабря, долгожданный день бала! Немного рано для новогоднего торжества, ведь впереди еще целая учебная неделя, с другой стороны, эта дата была выбрана на родительском собрании, ведь многие приплюсовывали предновогоднюю неделю к государственным каникулам и получали таким образом длинный отпуск, провести который лучше всего было за границей. Старшеклассники шептались о том, что сама директриса лелеет в точности такие же планы, но никто, конечно, не имел претензий: чем раньше состоится долгожданный праздник — тем лучше. Алиса была к нему полностью готова. Изысканное платье — не черное, а темно-синее, совершенно простое, в пол, — на тонких золотых бретельках и отделанное золотой же тесьмой казалось образцом элегантности. К нему полагались такие же изящные украшения: маленький кулончик в виде резного ключика на тонюсенькой золотой цепочке, ложащийся как раз в ложбинку на шее; тоненький браслет с тремя подвесками — туфелькой (легкий намек на сказочность), ключиком и изогнутой серпом луной (намек на тайну, мистическую власть ночи); узенькое колечко с голубым льдистым камнем. Зато прическа, сооруженная неимоверными усилиями двух стилистов, успевших во время работы над Алисиной головой трижды поссориться и помириться, стоила вложенных усилий и денег. Золотистые прядки волос переплетались между собой причудливой сеткой. То здесь, то там сверкали бусинки — золотые, черные и синие. Когда девушка проходила мимо зеркала, она невольно задерживала дыхание, глядя на свое отражение. Там, в стеклянной глубине, была не она, а сказочная принцесса. Алиса осторожно протягивала руку, и ее пальцы соединялись с пальцами незнакомки. «И все же это не я», — думала девушка. Красавица из зеркала казалась нереальной — такой легкой, что наверняка могла танцевать на лепестках лотоса и взлетать до самых звезд, чтобы украсить самыми яркими из них свою прическу, она смеялась переливчатым хрустальным смехом и не знала, что такое проблемы.

Вздохнув, Алиса отошла от зеркала, в очередной раз отогнала Маркизу от гладильной доски, где лежало бальное платье, а затем выдворила кошку за дверь и, несмотря на протестующее мяуканье, впускать не собиралась. До бала оставалось еще несколько часов, и девушка, плохо спавшая в эту ночь от волнения, подложила под шею небольшую подушечку, чтобы, не дай бог, не повредить прическу, и решила немного вздремнуть.

Бродить по чужим снам Алиса не планировала, этого «счастья» за последние недели ей хватило с лихвой. Она хотела просто отдохнуть и даже завела будильник, чтобы не проспать ненароком.

Сначала всё так и получилось. Алиса спала спокойно, без сновидений, но потом, совершенно помимо ее воли, стало происходить что-то странное…

Все началось с призрачного света. Неяркий, но очень белый свет потихоньку разгорался перед ней, начал кружиться в странном танце, расширяться и пульсировать. Потом свет разделился на волокна, куски светящегося тумана, куски стали меньше, еще меньше, вот они сделались совсем крохотными и превратились в несущуюся над поверхностью бешеную пургу. Даже во сне Алиса почувствовала холод и обняла себя за плечи, пытаясь согреться. Что-то подобное девушке уже снилось, и ей вовсе не хотелось снова слышать звон колокольчиков и видеть вереницу странных и страшных всадников. Она уже собиралась проснуться, как вдруг увидела за летящим снегом миниатюрную фигурку. Алиса направилась к ней и с удивлением разглядела совсем маленькую девочку, лет пяти-шести, танцующую с пургой. Девочка смеялась, кружилась и ловила руками снежные хлопья, а набрав полную горсть, отпускала их на волю, высоко подкинув над головой. Девочка была босая, в тоненьком трикотажном костюмчике с вышитой непонятной эмблемой. Это был овал, в середине которого находился обвитый лентой меч, а по овалу была пущена надпись, сделанная рунами. Прочитать ее Алиса не смогла.

От удивления Алиса глубоко вздохнула, и девочка, вскрикнув, обернулась к ней.

В мгновение ока сон переменился, да настолько разительно, что Алиса не успела понять, как это получилось. И просыпаться девушка тоже раздумала.

Теперь Алиса находилась в закрытом помещении, где тускло горели лампы аварийного освещения. Все предметы были покрыты толстым слоем колючего инея, который был везде — на полу, на стенах, на потолках, на людях… На людях?! Алиса задрожала. В неверном свете она только сейчас разглядела людей, или, если вернее, то, что некоторое время назад было людьми, а теперь превратилось в ледяные статуи. Что бы здесь ни произошло, людей это застало врасплох. Мужчина и молодая женщина застыли за шахматами, так и не доиграв начатую партию. Чуть дальше элегантный, еще не старый мужчина не донес до рта чай в подстаканнике, навсегда замерев на половине жеста. Высокая худая женщина так и осталась стоять, нагнувшись над микроскопом…

«Может, это всего лишь куклы?..» — подумалось Алисе, но какой-то частью своего существа девушка понимала, что занимается самообманом.

Смертельная волна холода сковала всех этих людей, в которых когда-то, может, совсем недавно, бились живые горячие сердца.

И везде — на папках, лежащих на столах, на стенах, везде Алиса натыкалась взглядом на меч, перевитый лентой, в окружении непонятных рун. Очевидно, этот символ принадлежал к какой-то организации, как и все эти люди. Вдруг девушка услышала за спиной шаги, подхваченные эхом этого мертвого зала, напоминающего покои Снежной королевы. Медленно обернувшись, Алиса встретилась глазами с девочкой, которая недавно беспечно танцевала с пургой. Теперь ни о каком веселье речь не шла, в глазах девочки застыли одновременно непоколебимая решительность и страх. На полу затягивались ледяной коркой мокрые следы от ее босых ног.