веселиться. Как-то в начале девяностых на нее в подъезде напал насильник, придушив захватом сзади, и она выронила сумку с модельками машин, которые несла своему маленькому племяннику. Машинки брызнули в разные стороны по грязному полу подъезда, а она, рассвирепев, начала орать на маньяка:

– Собирай, сука, машинки! Ты что наделал, сволочь?!

И огромный вооруженный горилла вместе с ней минут 15 ползал по полу с видом наказанного воспитательницей пятилетки, собирая машинки в пакет. А потом, как-то скособочившись, выскочил из подъезда. Динка же заявилась домой, хохоча, в совершенно разодранном платье, но с полным набором пожарных машинок всех стран мира. Рыдала она уже потом, часов через пять, когда грязная лапа на горле и мерзость заплеванного подъезда догнали-таки ее.

Так и сейчас Дина Алексеевна предельно напряглась, но вдруг взгляд ее выхватил полоску носков из-под брюк собеседника. Это была трогательная ярко-красная хохлома в цвет галстука и торчащего из нагрудного кармашка платочка. И она представила, как этого престарелого, но бравого офицера с утра снаряжает на службу Родине его очередная соска:

– Ну-у-у, Ма-а-ася! Ну теперь так носят. Ну-у-у, я хочу, чтобы ты модный был у меня, а не как эти твои, которые сапогами пахнут…

И Динка тотчас развеселилась и будто вышла из сцены событий. Вот только что она была объектом разводок и прессинга в какой-то очень драматичной ситуации, а стало смешно, и она превратилась в зрительницу в зале, перед которой неумело и слишком официозно ломают драму четверо взрослых обалдуев.

Но и Уйгур был не пальцем деланый, танец только начинался:

– Извините, забыл представиться! Кеша! Иннокентий Мукаддасович Ли! – и он, встав со стула, по-белогвардейски щелкнул каблуками, еще раз сверкнув красной росписью носков.

– О-о-о! А не сочтите за националистическую выходку, но меня с момента вашего появления в квартире беспокоит вопрос. Вы по национальности китаец и из какой провинции? А русский у вас волшебный!

– О-о-о! Не совсем, я коктейль. Папа из Гуандуна, мама из Якутии, в роду есть французы, русские, узбеки и… – здесь Иннокентий Мукаддасович сделал опасливую паузу и поозирался театрально по сторонам, понизив голос: – Прабабка по маминой линии еврейка.

Дина уже веселилась вовсю:

– Блуждающий этнос, значится. Гегемон разбоя и революций! Да вы не ссы… ой, не стесняйтесь. Мужа дома нет. Это он Гумилева начитался до одури, а я нормально с иудеями. У самой в маминой ветке нет-нет да и возникает вечный народ-страдалец. А Иннокентием вас по якутской или по гуандунской традиции нарекли?

– А Иннокентием я сам себя переименовал в 16 лет. Колебался между Кешей и Гамлетом, но Смоктуновский пересилил Шекспира, так как он в образ этот больше смысла вложил, чем все британские писатели, вместе взятые. А мое служение определено свыше: «Быть или не быть?» У нас только задача не по отдельному рефлексирующему задроту-мажору, а шире: быть или не быть всему человечеству! И это я вам предлагаю «не ссать», по вашему милому выражению, а включиться в работу. Уверяю вас, что все необходимые согласования на уровне руководства нашей страны получены. Да и что они могут-то, эти руководства? Так… Страшно далеки они от народа… Вы и сами должны такое понимать, все-таки искусственные мозги лабаете…

В этот момент раздались треск, шипение и громкий пук. Это верный и очень упитанный покровский кот Добрыня, не выдержав непрошеного вторжения и скандального нарушения этикета на своей территории, вцепился в набриониненную спину одного из китайских невозмутинцев. Трещал костюм, шипел Динин верный товарищ, а пук раздался из глубин китайского гостя, причем выражение плоского лица ничуть не изменилось. Дина понимающе кивнула старшему:

– Киборги?

– Ага.

– А почему именно китайцы?

– Удобно натурализовать. Они там в толпе растворяются. Миллиардом больше, миллиардом меньше…

– А зачем этот натурализм?

– А мы пока только пищеварение и двигательные функции настроили. ADАS нулевого уровня, так сказать. Но врём всем про четвертый. Если в дорогом костюме и с непроницаемым лицом, то никто и не замечает, что идиоты. Все как на автомотив-рынках. Вернемся к делу…

Динка с интересом посмотрела на собеседника. «А мужик-то ведь не так примитивен, как хочет казаться, – подумала она. – Тема с ADAS (Advanced Driver Assistance Systems) – интеллектуальными системами помощи, например водителям автомобилей, была довольно узкой для бандитов и чиновников и обычно незнакомой, а уж про то, что ADAS бывает разных уровней и что на нулевом они только комментируют и “пукают”, как эти киборги, а на четвертом с них можно серьезно спрашивать… Такое в принципе только специалистам понятно».

Но вернуться к делу по приглашению Иннокентия все-таки не удалось. Внезапно заговорил кондиционер в гостиной. Зазвучал нежный южнорусский говорок Дининой давно умершей бабушки Миры.

– Ох, и шо же вы тут, деточки, себе надумали? Это ж такое творится в 100 метрах от Кремля! Ох, пожалейте наши уши, им же больно! А вам, Кеша, стыдно! Приехать в Москву и, не заглянув к коллегам на Старую площадь, сразу по девочкам…

Бабушкин голос пробирал, теребил нейронки. «Вот, научила товарищей на свою голову системам эмоционального воздействия, – подумала Дина Алексеевна, вспоминая свою закрытую лекцию на Лубянке для пяти очень-очень важных человек и вытирая внезапно вспотевшее лицо рукавом шелковой хламидки. – Как бы тоже не пукнуть со страха, а то примут за киборга недоделанного». Стало снова смешно. Дурацкий характер.

Лицо Иннокентия дернулось в улыбке. «Как будто блинчик рассмеялся», – всё не унимались Динины бесенята.

– Пожалуй, нам не дадут здесь поработать. Давненько вы кондиционеры не чистили.

Тут Дина почувствовала укол в шею, а ее нейронные процессы занялись параллельными мирами…

Глава 2. Мой костер

…жизнь победила смерть неизвестным для меня способом…[3]

Д. Хармс

Этот укол в шею перенес сознание отключившейся Динки в жаркий день год назад…

В шею что-то неприятно ужалило. «Слепня, что ли, придавила», – подумала Дина, недовольно морщась и переворачиваясь на спину на нагретых шершавых досках своего секретного речушного причала.

Речка-переплюйка, речка-быстроножка, речка-спасительница. Давным-давно, когда Вселенная еще казалась относительно вменяемой, а бизнес – маленьким и бодрым, Президент всех своих ребят, товарищ Кускова (Динка ненавидела обращение госпожа/господин, кто тут кому га-а-аспода? Роман Абрамович Сергею Иванову господин? Чушь и холопство!) приобрела эту полуразваленную дачку исключительно из-за этой речки. Она проходила прямо по участку и изгибалась так, что можно было валяться голышом на причале и никому не было видно запретного за спускающимися к воде черемухами и ивняком.

Нет, ну конечно, при определенном желании можно было пробраться…

Тело Дины