Теперь я смотрела на «принца» откровенно мрачно и хмуро.

– Это не было бы проблемой, если б ты дал мне подняться.

Я подождала немного – сдвинется или нет? Сдвинулся, хотя наглая ухмылочка никуда не делась.

– И считай, что тебя просветили: ты вторгаешься в мое личное пространство.

Я схватилась за свое розовое полотенце, и тут из-за спины раздался громкий злобный лай. Вот, даже пес на моей стороне!

– И поосторожнее с собакой. – Я фыркнула, глядя на Джуда – он по-прежнему сидел, широко расставив ноги. – Всё, свободен.

– Чего?

Ухмылку как губкой смыло. Он сморщил лоб, и его темно-серая вязаная шапочка съехала чуть ниже. Да ладно, кто в здравом уме станет носить шерстяную шапку в такую жару, да еще на пляже? Только психически невменяемый, к которому лучше не подходить.

– Ничего, – отмахнулась я. – Я не стану тратить на тебя последние драгоценные минуты этого прекрасного дня. Спасибо, конечно, что дал на себя посмотреть, зрелище было приятным, но не более того. Ах да, кстати, твоя задница вблизи вовсе не так впечатляет, как на расстоянии.

Проклясть себя за приступ словесного поноса я не успела, потому что челюсть Джуда таки отвисла на секунду. На подобную реакцию я и рассчитывала.

– Я никогда не пойму, наверное, на каком языке вы, девчонки, разговариваете, но ты сейчас сказала то, что я, типа, о тебе думаю?

– Если ты имеешь в виду, что встаешь и уходишь из-под лучей моего солнца и из моей жизни – прямо сейчас и навсегда, – то мы определенно на одной волне, – безмятежно отозвалась я, ерзая на полотенце, подставляя солнцу лицо и пытаясь притвориться, что Джудова мордашка вовсе не вызывает в моей голове неприличные мысли. Если б не длинный шрам, пересекающий по диагонали левую скулу, парня можно было бы назвать совершенным.

Совершенно не мой тип. Пришлось напомнить себе об этом. Да что там – убеждать себя пришлось.

Джуд все еще задумчиво морщился, словно пытался разгадать загадочнейшую из загадок.

– Какова причина этого обалделого взгляда? – поинтересовалась я.

– Такова, что я впервые встретил девушку, которая меня отшила. – Он не сводил с меня глаз, но теперь в них читалось что-то новое.

Я поднялась и села, запихивая учебник в сумку.

– Ну извини, конечно, что поставила твой мир, в котором так не уважают женщин, с ног на голову, но больше мне тут, кажется, делать нечего.

– А что это за порода? – вдруг резко перебил Джуд. В его голосе больше не слышалось угрожающих нот.

Продолжая складывать в сумку пляжные принадлежности, я подняла глаза и даже замерла на мгновение, чтобы понять, он серьезно или шутит.

– В нем много пород намешано, – медленно начала я, краем глаза следя за парнем – вдруг это очередная ловушка?

– То есть это дворняжка.

– Нет, – возразила я, любуясь лохматым зверем – пес по-прежнему скалил зубы на Джуда. – Он всесторонне развитый.

– Мда. Лучшей попытки сделать отстой не таким отстойным я еще не слышал. – Джуд крутил на пальце мяч.

– Нет. Это мой способ видеть мир таким, какой он есть. – Почему-то мне казалось, что я оправдываюсь, хотя вовсе этого не планировала. – И этот отстой, да будет тебе известно, предыдущие хозяева избивали, пинали, морили голодом и жгли в огне. А потом сдали в приют, когда он имел наглость сожрать сэндвич с тунцом, который они же сами и оставили на столе. И этот отстой должны были сегодня усыпить – всего лишь потому, что в жизни ему досталась короткая соломинка.

Джуд вновь перевел взгляд на собаку и скривился.

– Так ты его сегодня из приюта забрала? Из всех псов, которых могла взять, ты выбрала самую жалкую пародию на настоящих собак, какие я только видел?

– Не могла же я дать ему умереть только потому, что его угораздило столкнуться с подонками? – Я поморщилась: что скажут на это родители? – Да ты только посмотри на беднягу. Люди издевались над ним, а он беспокоится, как бы сейчас меня защитить. Разве могла я не спасти его?

– Могла, потому что такого уродливого пса еще поискать. Он же почти лысый… И я ни на шаг ближе к нему не подойду, а то еще без яиц останусь. Уверен, что от него несет, как от тухлятины. Хотя…

Джуд вдруг склонился, отвел волосы с моего лица. Носом он практически уткнулся мне в шею. Я затрепетала. Этот парень знал, что делает. Скользящие касания и легкое дыхание могут сокрушить даже самую стойкую девушку, и потому я изо всех сил боролась с охватившей меня дрожью, а то как бы его раздутое эго не лопнуло. Нет уж, пусть дурочки трепещут, всего лишь оказавшись рядом с ним.

– Нет, здесь пахнет только сладостью и невинностью, – прошептал Джуд мне в шею и нагло ухмыльнулся. – А вот твоего рассадника блох неплохо бы вымыть, и не один раз.

Пес вновь залаял – лохматому охраннику не нравилось, что Джуд так близко ко мне. Парень засмеялся, но все-таки отстранился.

– А что сказали родители, когда ты привела домой этого Куджо?[2]

Пришел мой черед кривиться.

– Ага. Дай-ка я закончу за тебя, не возражаешь? Твои родители понятия не имеют, что обожаемая дочурка у них за спиной тащит в дом сомнительного зверя с подозрительным прошлым.

Я скривилась еще сильнее – Джуд озвучил то, что я планировала чуть приукрасить.

– И раз я оказался таким провидцем, давай уж и остальное угадаю. Например, как они на это отреагируют. – Он поднял глаза к небу, постучал пальцами по подбородку. – Мм… Тебе скажут, что от таких уродцев надо избавляться, как от плохих привычек, и велят отвести его туда, где взяла.

Я протяжно выдохнула:

– Может, и так.

В голове крутились возражения для родителей, но ни одно из них не казалось достаточно убедительным. Отец по умолчанию встанет на мою сторону, это я знала, но с мамой – совсем другая история. А папа еще несколько лет назад уяснил, какой неприятной может стать его жизнь, если он не пожелает плыть с мамой в одной родительско-воспитательной лодке.

– Так зачем ты это сделала? – спросил Джуд, по-прежнему не сводя взгляда с собаки, как будто это не пес, а головоломка какая-то. – Ты не производишь впечатления девушки, которая будет спорить с родителями.

– Я и не буду. Но недавно у нас в жизни произошли кое-какие изменения, и я просто не смогла отказаться.

Вот уже больше года я занималась реабилитацией брошенных собак. Меня знали все работники ближайших приютов, все волонтеры. Кроме того, в старой школе я была председателем группы «зеленых»; три года присматривала за тем, как развозят игрушки по детским домам; каждую неделю проводила уроки в начальной школе по соседству; наконец, руководила ежеквартальной распродажей выпечки, все вырученные деньги от которой шли семьям военных, служивших за границей. Вот-вот начнется новый учебный год в новой школе, и я не знала, чего ожидать, и даже не была уверена, что чего-то жду. Есть там вообще кружки, соответствующие моим интересам? А если есть, то примут ли они девчонку, которая перевелась к ним из дорогой частной школы?