– Ты испачкалась.

Ладно. Выхватив упаковку влажных салфеток из его рук, я достала одну, обтерла руки и немного джинсы. Колени саднило под ними, наверное, счесала, но, слава Богу, обошлось без грязи и без крови. Брюнет продолжал смотреть на меня, пока я протягивала ему обратно салфетки, а он не спешил их брать.

– Что?

Он легонько улыбнулся и коснулся указательным пальцем своего носа. И я все поняла.

– О, Господи. – Сказала вслух, ага, и, вытащив еще одну салфетку, отвернулась и стыдливо начала натирать ею лицо. Супер. – Вот. Спасибо.

Снова не взял.

– Оставь. Вдруг пригодится.

Я нахмурилась. На что намекает? Конечно, тут и намеков не надо, я неуклюжая от рождения, но мне почему-то неловко, когда кто-то вроде него.

– Не пытайтесь меня пристыдить. – Кинула салфетки в коробку и снова водрузила ее на руки, стараясь не пыхтеть, как старуха. – И не паркуйте автомобиль у тротуаров. Давайте к делу, я очень спешу, я помяла Вашу машину и…

Снова улыбка.

– Ты не могла помять мою машину. – Он оглядел меня с ног до головы, ни чуточку того не стесняясь, и я почувствовала себя неловко, что для меня вообще не свойственно, я привыкла к разглядыванию, но наверное, это все-таки имеет свою разницу. – Сколько ты весишь? Килограмм тридцать?

– Знаете что, Вы не имеете права меня оскорблять, если я Вам ничего не должна, тогда всего хорошего, а если это не так. тогда вышлите мне счет в компанию «Корелл клаб», восьмой этаж, передайте Иде Григорьевой и, я все оплачу. – Тут я, конечно, погорячилась. А) У меня нет денег. Б) Я боюсь даже представить, сколько стоит эта машина и ее возможный ремонт. Но в любом случае, за все нужно нести ответственность, так меня воспитали.

Он вскинул брови кверху, а я поудобнее приподняла коробку, которая оказалась на уровне моего подбородка и поплелась по своему пути.

– Эй, русалочка, как тебя зовут?

Может, все-таки, удастся избежать кругленькой суммы за эту машинку Кена. Сам оплатит.

– Ариэль. – Я ускорила шаг и вслед услышала лишь смешок, доносящийся ветром.

* * *

Рабочий день подходил к концу, я побывала в трех судах на разных концах города, прокуратуре, в фирме «Дамблинг корпорейшен», а теперь осталось вернуться в офис и подменить Идку и, кстати, время уже поджимает, поэтому подруга поджидает меня прямо у входа в офис, с постукивающей о пол ногой.

– Вот ты где. Думала, не придешь.

– Спешила, как могла.

– Я побежала, до завтра. – Она чмокнула меня где-то рядом с ухом, что мне захотелось его почесать в ту же секунду и, в прямом смысле побежала. Дети. Важная миссия. – Ой, чуть не забыла. – Ида притормозила и развернулась на каблуках. – Кофе на столе для босса, выжди пару минут, он не любит слишком горячий.

– Что? – Поняла. И не поняла вовсе. Аж нервы внутри задергались.

– Кофе боссу отопри, что-то.

– Ну уж нет.

– До завтра. – Она послала мне воздушный поцелуй и убежала, а я осталась стоять в коридоре, опешив. Кофе? Боссу? Я? Господь всемогущий. Ладно. Чего я вдруг испугалась? Мужика в костюме? Пусть важного, богатого индюшатника, по которому каждая вторая истекает слюной, да и не только ей. Боженька. Ладно. Ладони вспотели аж. Потерла о джинсы, пока шагала к ресепшну. Всего лишь кофе. А начальник даже не заметит меня, как и обычно это делает. Ухватившись обеими руками за поднос, я выпрямилась и еще около минуты стояла у двери Владислава Романовича. Идка ведь сказала выждать, чтобы кофе остыл, вот и жду. Ну, блиин. Это уже слишком. Вдох-выдох, Кира. Фу-ты, ну-ты, забыла деньги маме перевести. Ладно, сделаю это позже.

Слегка стукнув ногой в дверь. Нет, ну, а что? Руки-то у меня заняты. Я пнула ее. Тоже ногой. Как и ожидалось, важная птица даже головы не поднял, уставился как сноб в свой планшет. Со всем серьезным видом. Будет смешно, если он там в танчики играет. Вот умора. Я даже прыснула от смеха. Вслух.

Один глаз приподнялся из-под брови и, я замерла. Даже перестала дышать. Глаз вернулся на место, и я пошла дальше, отчаянно думая лишь о том, чтобы не споткнуться. А это мое родное! Думать о том, что обязательно случится. Как я и предполагала, босс и не заметил подмены, не смотря на то, что Идка высокая и статная брюнетка с пышными волосами и пышным еще кое-чем, а я так себе, даже за пигалицу не сойду. Как я и думала, мои мысли имеют слишком огромный вес. В тот самый момент, когда я медленно ставила поднос с чашкой кофе на стол, у меня зачесалась стопа, в том самом месте, где многие обычно боятся щекотки, а я-то до жути в детстве орала, когда папа щекотал мне стопы, а потом мы вместе смеялись. Но сейчас не та ситуация, когда можно смеяться, или улыбнуться хоть капелюшечку. Чесалось дико, и я перевернула незаметно ногу и потерла подошву другой ногой. Не очень помогло. Зато помогло подвернуть ее! Ухватиться за край стола, что оказалось подносом, выдернуть его из-под чашки, которая улетела куда-то в сторону.

– Господь всемогущий и все его дети. – Пробормотала я, поднимая голову, сидя на полу. Мои глаза тут же встретились с громометателями босса. А бывают ли вообще глаза такие черные? И злые? Я даже сжалась от страха, когда Владислав Романович подлетел со стула, и мне показалось, будто гром с небес сорвался и мне конец, все, вот он мой час. Но нет. Прийти в себя. Прийти в себя. Я поползла на коленях к столу и схватила первое попавшееся, что на нем лежало, что способно, хоть как-то исправить оплошность. Я стала судорожно промокать бумагой штаны босса, почти в том самом укромном местечке. Еще чуть-чуть и все, беда бы приключилась. Нет. Чашка у основания бедра приземлилась. Хорошо, что не кипяток хоть. Я продолжала тереть и тереть, забыв обо всем, пока белые катышки от мокрой бумаги не образовались на темно-синих брюках из какой-то приятной на ощупь ткани.

– Простите, ради Бога. – Я терла и без конца бубнила извинения себе под нос, пока не поняла, что на меня вообще-то никто не реагирует. Осознав весь идиотизм ситуации, я остановилась, сжала бумагу в руке, быстро стряхнула катышки с брюк, сглотнув ком неловкости и, подняла голову. Пара удивленных глаз таращилась на меня, словно они НЛО тут увидели. Да ладно, мужик, это всего лишь я. Ну я, та самая, что сидит в углу за кучей бумаг. Не знаете? Не видели? Ага. Неудивительно. Глаза не черные. Перепугалась. Ошиблась. Карие. Яркие такие. С более темной окантовкой, чем радужка, и зрачки расширены. Наверное, оттого мне привиделось. Он смотрел на меня даже не со злостью, хотя ее отсутствие было сложно отрицать, а больше с каким-то любопытством. Мол «кто ты такая и какого хрена испортила мне брюки?». Он это не сказал, но я подумала, что будет вежливо предложить что-то, что смягчит мое положение и, может, избавит от увольнения.

– Я постираю Ваши брюки. – Пропищала я. Брови мужчины взлетели кверху в удивлении. Ладно. Не то. – Химчистка? – Спросить пришлось осторожно. – Я оплачу.

Кажется, лицо босса расслабилось и вместо того, чтобы ответить, он наклонился ко мне, так близко, чересчур, что мне пришлось назад отползти. Что я вообще тут выдумываю? Он выхватил из моих рук бумагу, которую я все еще сжимала в руке, и пару минут назад натирала ею дорогие брючки индюшатника.