Ничего. Уже убирая руку, я вдруг ногтем задела что-то в самой глубине рта — нечто склизкое, но твердое на ощупь, и определенно чужеродное.

Как можно бережнее я просунула палец чуть глубже, примерно на четверть дюйма. Вот оно! Кончик пальца уперся в твердый неподатливый предмет. Времени на раздумья не оставалось. Ясно одно — предмет следует немедленно удалить, он перекрывает дыхательные пути. Губы у дамы уже приобрели глубокий темно-синий оттенок, и если я не потороплюсь, она погибнет. Надо подцепить неизвестный предмет и при этом не протолкнуть его глубже в горло, обрекая подопечную на верную смерть.

Медленно и осторожно я погрузила кисть по самые костяшки пальцев в рот дамы. Толпа вновь застонала. Я вслепую ощупывала скользкий край таинственного предмета в глубине горла. Ухватиться было практически не за что. Но тут мой средний палец зацепился за нечто, напоминающее гребешок. Я слабо потянула за край; предмет чуть заметно сдвинулся вверх, и мне удалось прижать его большим пальцем. Приободрившись, я вновь потянула его на себя, на сей раз решительнее, и — к моему величайшему удивлению — моя рука с громким «чпок» выскочила из ее рта — словно с банки сняли плотно закрученную крышку. Зрители ахнули и отшатнулись, брезгливо кривясь. Оказалось, мои пальцы судорожно сжимали полный комплект вставных зубов, точнее, верхнюю челюсть, из вулканита и фарфора. По всей видимости, женщина потеряла сознание, и протез, скользнув внутрь, наглухо запечатал ей глотку. Посмотрев вниз, я увидела, как грудь женщины впервые поднялась и опустилась — она снова дышала. Ее ресницы задрожали и взметнулись вверх. Забыв об отвращении, толпа одобрительно загудела. Молодая спутница дамы засмеялась сквозь слезы и воскликнула:

— Элспет! Элспет! Наконец-то вы очнулись!

Дама смерила меня недоверчивым взглядом, затем повернулась к своей спутнице и хрипло прошептала:

— Энни… Где мой ридикюль?

Можно подумать, это я его украла.

Девушка подхватила с земли ридикюль и показала ей. Послышались новые одобрительные возгласы, однако теперь, когда угроза миновала и никто уже не умирал, толпа начала редеть. Я буравила взглядом вставную челюсть, гадая, куда ее девать. Сама Элспет совершенно растерялась, и я вручила находку Энни. Некоторое время она недоумевающе смотрела на меня, затем вывалила содержимое своей сумочки на тротуар и, отыскав захватанный носовой платок, завернула в него челюсть.

Я поблагодарила Энни. Та кивнула.

— Ох, не за что.

Она говорила с восхитительным местным акцентом. Энни была хорошо одета, и я ожидала, что она будет изъясняться иначе. Однако шотландское наречие в ее устах звучало очаровательно.

Распростертая на земле Элспет окинула меня мутным взглядом и слабым голосом спросила:

— Мэм, мы знакомы?

— Эта дама — медицинская сестра, — пояснила Энни. — Она вас спасла.

Я смутилась. Пришло время во всем сознаться — в конце концов, победителей не судят. Поднявшись на ноги, я отряхнула с юбки пыль и сообщила:

— По правде говоря, я не вполне медсестра. Просто немного разбираюсь в первой помощи.

Энни нахмурилась.

— Вот как? — Она снова изучающе взглянула на меня — как будто пожалела, что доверилась случайному человеку.

Элспет рассеянно заморгала.

— Я ее где-то видела.

— Нет, — вздохнула Энни. — Она вас спасла. А теперь вам надо отдохнуть.

В эту минуту вернулся юноша в пыльной одежде. С ним был мужчина — вероятно, доктор, судя по кожаному саквояжу и чванливому виду. Не скрою, я охотно уступила ему главную роль. Голова немного кружилась: только сейчас я поняла, как устала за эти несколько минут. Я вкратце пересказала доктору последние события. Узнав, как долго Элспет была без чувств и не дышала, он вскинул брови.

— Говорите, минуты две? — Доктор оглядел меня с головы до ног, словно хотел на глаз определить рост. — У вас есть медицинская подготовка, мэм?

— Не совсем. Я не профессиональный медик, но…

— Так я и думал, — безучастно отозвался он. — Тем не менее полагаю, вы спасли этой даме жизнь.

Доктор опустился на корточки возле Элспет, и та с детской покорностью позволила себя осмотреть. Энни уже собрала разбросанные вещи в сумочку и стояла рядом, нервно теребя ленты шляпки. Я рассудила, что самое время вежливо удалиться.

— Ну что же, мне пора. Рада была немного помочь.

— Ох, спасибо вам большое, — сказала Энни и, когда я уже решилась идти, вдруг добавила: — Кстати, где вы этому научились? Слушать сердце и тому подобное?

Я замялась.

— В свое время мне довелось ухаживать за больной, и поэтому я посещала лекции Общества неотложной помощи Ордена святого Иоанна. Нам показывали всевозможные процедуры и приемы…

— Просто замечательно.

— К сожалению, полученные навыки не помогли мне спасти бедную тетушку. Она скончалась незадолго до Рождества.

— Ох, простите! — воскликнула Энни. — Я не знала.

— Прошу вас — не извиняйтесь! Да, я все еще ношу траур — но к несчастью, на днях попала без зонтика под страшную грозу — и как назло, вокруг не было ни одного кэба. Пришлось под ливнем до самого Квинс-Кресент идти пешком. Креп — весьма прихотливая ткань, морщится и рыжеет от малейшего дождика.

Владелец ближайшей лавки принес Элспет стакан воды и помог сесть.

— Квинс-Кресент? — прохрипела она. — У Джордж-Кросс?

Я утвердительно кивнула.

— Это в двух шагах от нас, — сказала Энни.

— Пригласите ее в гости, — прошептала Элспет. — Завтра.

— У нее, наверное, дела. — Энни повернулась ко мне. — Простите, не знаю вашего имени. Я Энни — Энни Гиллеспи.

— Чепуха, — просипела Элспет. — Какие еще дела?

— А это моя свекровь Элспет — миссис Гиллеспи.

— Очень приятно, — сказала я. — Меня зовут Гарриет — мисс Гарриет Бакстер. Что касается чаю, я не вполне…

— Энни… Скажите ей…

Девушка обреченно вздохнула.

— Боюсь, у нас нет выбора.

Итак, меня пригласили на Стэнли-стрит выпить чаю.

Судьбоносный миг!

Хотя… Пожалуй, в то время я просто обрадовалась возможности приобщиться к местной жизни. Мне виделось, что тогда незнакомый город перестанет казаться чужим и откроет передо мной новые, неизведанные грани.

На следующий день в условленные три часа я подошла к двери дома номер одиннадцать по Стэнли-стрит и дернула за ручку звонка. Адрес я нашла без труда — как и говорила Энни, Гиллеспи жили от меня в двух шагах. Когда она объясняла дорогу, я поняла, что тысячу раз проходила по Стэнли-стрит по пути в парк. Судя по всему, Элспет обитала в доме напротив, но меня пригласили в номер одиннадцать — к Энни.