Составили мы протокол, по инструкции, нашли свидетеля – та женщина, что на остановке в соседнее купе вошла, сама вызвалась и подпись поставила, явно из женской солидарности. Дамочку перевели в соседнее купе, на радость как мне, так и её соседке, по всему было видно. С Петровым в купе остались двое из нашей охраны, решили сдать его в полицию в Бологое – через час, по расписанию.

И вот здесь я (конечно, уже сейчас-то могу написать) очень опасно рискнула …До сих пор радуюсь, что никто из наших меня не «сдал», да и сами дебоширы тоже, а ведь я легко могла лишиться не только должности и вообще работы, но и похуже что-то могло бы произойти, да, видно, Бог отвел…

В общем, в Бологое пришел наряд. Петров сидел такой весь раскаявшийся, жалкий. Сказал, что неженат, всё время в командировках, детей нет, а тут встретил такую прекрасную, ну и захотел просто «ножки поцеловать». А она так на его искренний порыв, неожиданно и грубо:

– Блять! Чего вы все ко мне лезете-то, а? Вам что, жен своих не хватает? Зае..ли!– что-то из сумки схватила и прямо вылетела из купе!

– Я,– говорит, чуть не слёзы вытирая, – мужики, просто обоср..я!Меня прямо к стенке прибило, я еле опомнился!Сижу, сжавшись, в углу на своей полке в трусах и шепчу только : «хозяйка,хозяйка, прости меня», представляете? Почему в трусах– как раздевался, даже не помню…Ну я и подумал, что так же не бывает– с виду такая тростиночка, цветочек, пить отказалась, и вдруг– монстр какой-то, оборотень! Ну я и решил, значит, предупредить – об опасности. Оделся, телефоны припрятал и к проводнику пошел.

По словам Степаныча, пожалели даже Петрова охранники наши. Из мужской солидарности мартини оставшийся вместе допили, вчетвером. Петров вроде успокоился, да и, как еще в тамбуре выяснилось, «потерпевшая» не рвалась к полицейским в Бологое свидетелем приезжать.

Степанычу в тамбуре она сразу, еще до того, как подробно рассказала, что Петров к ней неожиданно полез, сообщила(вспоминаю почти дословно) следующее: – «Я, в принципе, не кровожадна. Всё понимаю, поэтому , что вы там с ним решите делать– мне всё равно. Я почти сутки не спала и хочу выспаться. Моё мнение о ситуации такое: ну напился, ну– мудила. Да, неприятно, когда нормальный с виду человек на твоих глазах вдруг превращается в свинью. Но я же не видела, что он целую бутылку, пока я выходила, успел выжрать! Это только когда вы пришли, уже пустую нашли и показали! Я иметь неприятности из-за этого урода не желаю.»

Когда наряд полиции в Бологое пришел, поговорили они все по– мужски и как-то так…ну, в общем, протокол порвали, поезд дальше поехал.

Степаныч сидел у меня, а двое его сотрудников в купе с Петровым еще оставались. Всё вроде успокоилось и вдруг – стук какой-то, по коридору шарахнулось и снова передо мной– Петров, а за ним– двое смущенных наших охранников, один где-то вдали злой, с полу поднимается.

– У меня ключи от машины пропали!!Ключи-то хоть отдайте!– орет мне Петров.

Как говорится,еще раз здрасьте, опять приехали! Да что же это за ночь-то такая? И что мне с ним теперь делать? Да и ребята уже все – замазаны…Вот как же я допустила-то, а?? До сих пор себе простить этого не могу.

Ну потом всё как в калейдоскопе: Степаныч вышел и руки Петрову заломил; тот вырвался; подбежавшие охранники крикнули, что он стоп-кран пытался сорвать, когда они вместе покурить выходили. Петров, намертво схватившись за поручень перед окном, орёт: -Помогите, убивают, террористы, вот он, вот он– чеченец! – А у нашего Славика, к слову, и вправду, внешность слегка восточная, его между собой ребята так и зовут : «Нос», – Позовите начальника поезда! Вызывайте ФСБ!!

Кошмар, в общем, скандал, пришлось мне сообщить что я начальник поезда и есть и сидеть с ним потом в купе почти до утра, разговаривать … Степаныч стоял у открытой двери, дважды приносил нам чай. Несколько раз Петров куда-то звонил по своим дорогущим телефонам, говорил с «ФСБ», один раз вышвырнул телефон в коридор, потом пытался за ним выбежать. Славик нашел этот телефон, передал через Степаныча, обтерев его, кстати, предварительно– на всякий случай…Ах да, «пропавшие» ключи от машины тоже, разумеется, потом под столиком в купе нашлись. ..

Уже под утро увели от меня снова притихшего Петрова в его купе. За час до Ленинградского мы всё-таки предупредили уже нашу вокзальную бригаду полицейских, чтобы встречали, а я решила всё-таки сама поговорить с этой «дамочкой». Ну мало ли что там потом всплывёт, да и неизвестно– что за человек, а старый протокол-то ведь в Бологое ребята уже порвали…

В общем, разбудила я её. Такая тихая приятная женщина. Худенькая ,миловидная, румяная со сна, без следов какой-либо косметики, в контактных линзах. И как-то она мне сразу понравилась.

Поговорили мы с ней. Она сразу поняла, что Петрова в Бологое не ссадили, но так аккуратно меня успокоила: мол, ей тоже неприятностей не надо. Но если что,– в городе придет куда надо, если надо, всё еще раз расскажет. Если мне это нужно… На мой вопрос : – «Почему сразу купе не попросили поменять?», – ответила, что человек с виду приличным, вроде, показался. Как в купе зашел, всё по телефону с женой и дочкой разговаривал: дочка в музыкальной школе, жена дома суп к приезду мужа варит, с нетерпением ждет любимого… Видимо, когда она из купе из деликатности, чтобы разговору не мешать, выходила, Петров свою бутылку-то и прикончил…

Пока мы разговаривали, прибыли на конечную. Мимо моего купе дежурные по вокзалу провели Петрова. Увидев нас вместе, он еще так ухмыльнулся и подмигнул нам обеим. ..Ну и актёр!!

А потом я еще её у метро встретила. Вместе около получаса ждали, пока откроется. Тут я ей и рссказала, что Петров уже на вокзале всё-таки от дежурных как-то вывернулся и сбежал… И еще рассказала, что никому он не звонил, вернее, ни с кем по телефону не разговаривал с момента посадки в поезд – Славик, когда телефон его подбирал в коридоре, звонки-то все проверил…Еще почему-то рассказала про девицу в предыдущую смену. Помню, мы еще тогда одновременно сожалели, что «вот бы им вместе попасть», от этого рассмеялись.. .Правда, не очень весело, мне через несколько часов надо было состав принимать, а Светлане Петровне(так её звали)– сразу в офис с каким-то важным отчетом. Но ей-то