Изучив многотомное архивное досье «Артура» за№ 78170, а также записав рассказы тех людей, которые знали его и контактировали с ним много лет, я беру на себя смелость утверждать, что советская «Система» никакого отношения к его «взращиванию» не имела. Иосиф Ромуальдович родился в 1913 году в Тракае и сформировался как подпольщик в буржуазной Литве.

За революционную деятельность на территории Литвы и Западной Белоруссии дважды арестовывался и отбывал наказание в известной в те годы своей жестокостью тюрьме Лукишки. После освобождения снова попал в поле зрения полиции. Чтобы избавиться от надвигающейся опасности, ему пришлось покинуть Вильно и уехать в Варшаву, где ему была дана явка на конспиративной квартире. Волею случая на ней оказались участники Октябрьской революции, член исполкома Коминтерна Винцас Мицкявичус-Капсукас, полпред СССР в Польше Владимир Антонов-Овсеенко и председатель ЦК МОПРа[3] СССР Елена Стасова. По их рекомендации он был направлен с заданием нелегально распространять во Франции социалистические идеи, в основном через печатные органы, и заниматься в Париже организацией антифашистской пропаганды. Работать же он должен был в польской секции Коминтерна в тесном контакте с такой же секцией во Французской компартии. Стасова, возвратившись в Москву, рассказала о своей встрече в Варшаве с Григулевичем начальнику внешней разведки Артуру Христиановичу Артузову, с которым она ранее работала в Петроградской ЧК. Фактически она навела Артузова на мысль о целесообразности привлечения молодого перспективного литовца к сотрудничеству за кордоном с советской разведкой. Как раз в это время к отъезду на нелегальную работу во Францию под видом австрийца словацкого происхождения, студента Сорбонны Карла Рошецкого готовился 24-летний сотрудник ОГПУ Александр Коротков. Артузов дал ему указание проверить новобранца Коминтерна по всем учетам и, если он чист, как стеклышко, взять в активную вербовочную разработку. Коротков так и поступил: после проверки по учетам он установил в Париже с литовцем Григулевичем личный контакт. К тому времени подпольщик из Вильно с французским паспортом на имя Мартина Эдмонда Антуана поступил в Высшую школу социальных наук и одновременно учился на подготовительных курсах при Сорбонне. Дважды в пригороде Парижа с Юзиком (подпольная кличка Григулевича в Литве) встретился помощник резидента в Париже Александр Коротков. Но довести дело до вербовки ему не представилось возможным. На третью встречу в Сен-Клу Мартин Эдмонд Антуан не явился: за два дня до планировавшейся вербовочной беседы он по срочному вызову проживавшего в Аргентине отца в связи с его резко ухудшимся здоровьем выехал в морской порт Шербур, чтобы отплыть оттуда пароходом в Буэнос-Айрес. А теперь, со всей очевидностью, должна начаться глава первая.

Перед отъездом из Парижа Григулевич, не будучи уверенным в том, что ему удастся возвратиться во Францию, на всякий случай снялся с учета в парижском филиале МОПРа и попросил учетную карточку переслать в Буэнос-Айрес, а заодно и дать рекомендательное письмо, чтобы там в случае его невозвращения подключили бы оперативно без предварительной проверки к ведению политической деятельности.

Прожив у отца в провинции Энтре-Риос почти полгода, Григулевич получил направленную с курьером депешу от секретаря аргентинского филиала МОПРа Карла Духовного, вызывавшего его на связь в условленном месте Буэнос-Айреса. Когда Иосиф стал объяснять выздоровевшему к тому времени отцу, что должен вернуться во Францию, тот начал уговаривать его, чтобы он остался в Аргентине и нашел бы в ней свое поле политической деятельности. Пообещав подумать над его предложением, Григулевич отправился в Буэнос-Айрес.

Там с ним встретились и беседовали первые лица аргентинской компартии и филиала Коминтерна Витторио Кодовилья, Родольфо Гиольди, Муньес Диас и Карл Духовный. Они, как и отец, стали усиленно уговаривать его остаться в Аргентине и помочь им в борьбе с засильем немцев, с насаждаемым в стране фашистским «новым порядком» и с теми, кто разделяет нацистскую идеологию. Поняв, что местные партийные функционеры действительно нуждаются в его помощи и весьма заинтересованы в нем, Григулевич, овладевший к тому времени испанским языком, согласился с их предложением.

Через некоторое время ему были сделаны документы на имя аргентинца Хосе Ротти из провинции Энтре-Риос, где проживал его отец, имевший фабрику по производству лекарственных препаратов из диких трав. Для прикрытия своей нелегальной политической деятельности и поездок по стране Григулевич оформил себе удостоверение инспектора-контролера аптекарских магазинов от отцовской фабрики,

Новая политическая деятельность Хосе Ротти на латиноамериканском континенте началась с постоянных командировок по стране. Он побывал в девятнадцати из двадцати двух аргентинских провинций, в которых занимался не только пропагандистской работой, но и участвовал в многочисленных дискуссиях по внутрипартийным вопросам и в мобилизации общественного мнения против распространения «коричневой чумы» фашизма. За недозволенную политическую деятельность Хосе Ротти в числе других аргентинцев дважды арестовывался полицией.

Когда же фашизм проявил себя демонстративно в Испании и там началась гражданская война с мятежниками генерала Франко, Григулевич в ответ на призыв Исполкома Коминтерна встать всем на защиту Республики, не колеблясь, при финансовой поддержке отца и выданных послом Испании в Аргентине, известным на Пиренеях писателем-антифашистом Осорио-и-Гальярдо, документов на имя Хосе Окампо незамедлительно отправился в Барселону, а оттуда в Мадрид. Там он снова встретился со знакомым ему руководителем группы инструкторов Исполкома Коминтерна Витторио Кодовильо и генеральным секретарем ЦК испанской компартии Хосе Диасом. Они поселили его в отель «Гэйлорд» вместе с советским кинооператором из Москвы Романом Карменом, а на другой день представили командующему знаменитым Пятым полком республиканской армии, национальному герою Испании Энрике Листеру. Легендарный комполка распорядился назначить его своим советником по международным вопросам и одновременно политическим консультантом комиссара Контрераса. Тогда же Листер познакомил его с добровольцем из Мексики, командиром танкового подразделения Давидом Альфаро Сикейросом — известным художником-монументалистом. «Но поскольку аргентинскому милисиано[4] с испанской фамилией Окампо придется участвовать и в боевых операциях, то направьте его сначала в военно-учебный центр», — распорядился Энрике Листер.

Месяц Григулевич учился стрелять из разных видов оружия, бросать гранаты из окопов и водить машину, потом с оценкой «отлично» окончил двухнедельные курсы младших командиров. А через день ему доверили уже командовать небольшой интернациональной группой в боевой оборонительной операции перед Университетским городком Мадрида. Была поставлена задача — не дать противнику захватить Толедский мост и войти по нему в столицу Испании. Боевое крещение коминтерновец Григулевич выдержал успешно, слава о его боевой группе мгновенно распространилась по всему Центральному фронту. Вскоре после этого его перевели на должность помощника начальника штаба Мадридского фронта.