Оставшийся сзади Пелетье бросил на пол моток веревки и стал привязывать конец к основанию одной из колонн при тусклом свете фонаря.

— Спускаемся? — спросил Наполеон. — Прямиком в преисподнюю?

— Только не сегодня, генерал, — откликнулся Лоран. — Мы пойдем в обход.

Лоран приподнял фонарь, и проход впереди озарился светом. В нескольких шагах за входом туннель обрывался: его пересекала расщелина, через которую вел узкий, не шире полуметра, ледяной мост.

— Вы уже здесь переходили? — спросил Наполеон.

— Мост довольно прочный. Под слоем льда камень. Впрочем, береженого Бог бережет.

Он обвязал веревку вокруг пояса Наполеона, затем обвязался и сам.

Пелетье напоследок посильнее дернул за закрепленный конец и кивнул Лорану. Тот предупредил императора:

— Смотрите под ноги, генерал! — И шагнул внутрь.

Выждав несколько секунд, Наполеон последовал за ним.

Осторожно, мелкими шажками они перебирались через расщелину. На полпути Наполеон чуть скосил глаза и бросил взгляд через край, но увидел лишь черноту; полупрозрачные отвесные стены из голубого льда вздымались словно из ниоткуда.

Наконец они перебрались на другую сторону. Короткий извилистый туннель вывел их к еще одной ледяной пещере, поменьше первой, зато с высоким куполообразным сводом. Держа фонарь перед собой, Лоран вышел на середину и остановился возле необычной формы выступа, который выглядел как два обледенелых сталагмита. Каждый высотой в два человеческих роста и с закругленной верхушкой.

Наполеон шагнул к одному из выступов. Остановился. Прищурился. Это не сталагмит, вдруг понял он, а цельный кусок льда. Он положил ладонь на лед и склонился над полупрозрачной поверхностью…

В глаза императору смотрело золотое лицо женщины из прошлого.

Большие болота Покомок, Мэриленд

Наши дни

Сэм Фарго разогнулся и бросил взгляд на жену, стоящую по пояс в черной жиже. Ярко-желтые болотные сапоги удивительным образом подчеркивали теплый блеск ее золотисто-каштановых волос. Реми почувствовала взгляд мужа, повернулась к нему, поджала губы и сдула со щеки прилипшую прядку.

— Чему улыбаешься, Фарго? — спросила она.

Угораздило же его накануне ляпнуть, что в высоких, по грудь, болотниках Реми похожа на рыбака из рекламы рыбных палочек! Поймав на себе ее испепеляющий взгляд, Сэм тут же спохватился, добавив: «Сексуального рыбака», однако было уже поздно.

— Тебе, — ответил он теперь. — Ты у меня красавица, Лонгстрит.

Когда Реми сердилась на мужа, она звала его по фамилии, а он отвечал ей тем же, обращаясь к ней по девичьей.

Она подняла вверх руки, по локти перепачканные в липком иле, и с легкой улыбкой заметила:

— С ума сошел? У меня все лицо в комариных укусах, а волосы свисают как сосульки.

Реми потерла подбородок, оставив грязный след.

— Тебе идет.

— Лжец.

Несмотря на гримасу отвращения на лице Реми, Сэм знал, что его жена обожает свою работу. Если она бралась за дело, то никакие трудности не могли ее заставить отказаться от намеченной цели.

— Что ж, — сказала она, — должна признать, у тебя тоже видок хоть куда.

Сэм отсалютовал жене, приподняв край видавшей виды панамы, а затем вернулся к прежнему занятию: продолжил вычерпывать грязь вокруг погруженной в ил деревяшки, которая, он надеялся, была частью сундука.

Третий день подряд они прочесывали болото в поисках малейшей зацепки, любого ключика, указывающего на то, что это не очередная бессмысленная авантюра. Разумеется, супруги Фарго ничего не имели против толики здорового авантюризма — что поделаешь, издержки профессии, — но всегда приятнее, когда точно знаешь, что вложенные усилия окупятся.

На сей раз их поиски раскручивались вокруг одной мрачной легенды. Известно, что Чесапикский залив и залив Делавэр хранят обломки около четырех тысяч кораблекрушений, но клад, которым заинтересовались Сэм и Реми, ждал их не на дне морском, а под землей. Месяцем ранее их приятель Тед Фробишер, в недавнем прошлом сам охотник за сокровищами, а ныне владелец антикварной лавки в городке Принсесс-Энн, прислал им одну интересную вещицу.

Золотая брошь с нефритом якобы некогда принадлежала местной жительнице Генриетте Бронсон, одной из первых жертв печально известной атаманши Марты (она же Лукреция) Кэннон по прозвищу Пэтти.

По легенде, Марта Кэннон держала постоялый двор в месте, в те времена называвшемся Тупичок Джонсона (в наши дни гостиница «Надежда»), — что не мешало ей одновременно быть безжалостным главарем шайки, которая в 1820-е годы хозяйничала на границе между штатами Делавэр и Мэриленд, грабя и убивая всех без разбору: и богатых, и бедных.

Кэннон заманивала путников в свое заведение, кормила, поила и укладывала спать, а потом, посреди ночи, расправлялась с ними. Затем перетаскивала тела в подвал, забирала все ценное и сваливала их прямо там — на пол, в углу, как дрова. Когда скапливалась целая повозка, убийца отвозила трупы несчастных в соседний лес, где и закапывала в братских могилах. Жуткие злодеяния, не правда ли? Тем не менее свое самое отвратительное преступление Кэннон еще предстояло совершить.

Преступница поставила на поток новый «бизнес», который местные историки позже окрестят «обратной подпольной железной дорогой». Похищая освобожденных на Юге рабов, банда Кэннон держала их связанными, залепив кляпами рты, в специально обустроенных потайных комнатушках и подвалах постоялого двора, чтобы затем под покровом ночи отправить на «Паром Кэннон», где бедолаг перепродавали и грузили на корабли, направляющиеся вниз по реке Нэнтикок к невольничьим рынкам Джорджии.

В 1829 году, вспахивая поле на ферме Кэннон, один из рабочих наткнулся на полуразложившиеся тела. Кэннон тут же схватили и обвинили в убийстве четырех человек; ее признали виновной и приговорили к тюремному заключению. Четырьмя годами позже ее нашли мертвой в тюремной камере. Считалось, что заключенная покончила с собой, приняв мышьяк.

В последующие годы преступления Кэннон и способ, который она выбрала, чтобы свести счеты с жизнью, породили множество домыслов и легенд: начиная с утверждения, что Пэгги сбежала из тюрьмы и вернулась к своему кровавому бизнесу и до глубокой старости промышляла грабежом и убийствами, и заканчивая байками о ее призраке, который до сих пор блуждает по полуострову Делмарва, подстерегая беспечных туристов. Впрочем, один слух явно подтверждался: награбленную добычу (поговаривали, что преступница успела потратить лишь часть), которая по сегодняшним меркам могла оцениваться в сумму от ста до четырехсот тысяч долларов, так и не удалось обнаружить.

Разумеется, Сэм и Реми и раньше слышали о сокровищах Пэтти Кэннон, но, не имея никаких зацепок, держали это дело в «долгом ящике». Теперь же, располагая брошью Генриетты Бронсон и точно зная, где искать, они всерьез решили заняться разгадкой мрачной тайны.