возможности. Но этот кисель выхолаживал душу.

— Ци земли и неба притягивает ци всех живых существ в мире… — сказал Мо Сянь.

Чёрт! Эти азиаты своим фэншуем могут кого угодно вывести из себя!

— Что делать-то надо? — перебил я разглагольствования китайца.

А то пока изречёт все свои истины, моя ци окаменеет, как те камни, которые мне дал медведь для создания амулета.

— Точно! — воскликнул я. — Мо Сянь, ты в кабинет сможешь сам зайти, без меня?

— Нет, молодой господин, — поклонился китаец.

— Тогда помоги мне! — И я попытался встать.

— Что вы хотите, молодой господин? — с тревогой спросил китаец.

— Понятно что! — ответил я, спуская ноги с кровати. — Исцеляющий амулет хочу взять!

Мо Сянь тут же понял что от него требуется и подставил мне плечо.

Н-да! Это была хорошая попытка. Но заставить эти ходули держать моё тело, я не смог.

И тут в комнату зашла Матрёна с подносом, на котором красовалась изящная кружечка с золотистым ароматным напитком, от которого поднималась струйка пара. Рядом с чашкой на блюдечке лежали два эклера.

И почему я этому не удивился? Что б Прасковья и не передала мне исцеляющих и поднимающих дух эклеров? Да такое просто невозможно!

Следом за Матрёной зашли Марта с Полиной. Позади них торчали Глеб и Данила.

Матрёна по-хозяйски прошла в комнату и поставила поднос на столик рядом с кроватью. А все остальные остались стоять в дверях.

— Вы что, ругаться пришли? — спросил я.

— Нет, — засмущались друзья.

— Ну так проходите! Не стойте в дверях!

Девчонки раскраснелись. Но до меня не сразу дошло, что их так смутило.

Оказалось, что это из-за того, что я сидел на кровати и из-под длинной рубахи торчали голые ноги. Собственно и видно было только икры да ступни, даже колени были прикрыты, а вот поди ж ты! Девушки засмущались.

Однако я обрадовался приходу друзей совсем по иному поводу.

— Глеб, Данила, вы поможете мне дойти до кабинета? — спросил я у них.

— Владимир Дмитриевич, вам не нужно сейчас ходить! — строго сказала Матрёна. — Вам сначала нужно набраться сил! А дела подождут!

— Да, мы уже всех просителей отправили, — отчитался Глеб. — Анкеты собрали, рассортировали, Егору Казимировичу отдали.

— Да я не работать, — ответил я, чувствуя к друзьям огромную благодарность. — Я за артефактом…

— Так я принесу, — с готовностью вызвалась Матрёна. — Где он лежит?

Я сначала охренел слегка от такого заявления, но потом вспомнил о заговоре слуг и мне даже стало интересно, сможет ли Матрёна войти в кабинет. А если войдёт, сможет ли открыть ящик стола?

Я нарочно не стал объяснять, что дверь нужно напитать ци, а ящик стола имеет хитрый замок. Просто сказал:

— В кабинете в ящике стола лежит красный камень, принеси его.

— Сейчас! — ответила Матрёна и выпорхнула из комнаты.

А я посмотрел на Полину, прижавшую кулачки к груди и смотрящую на меня с жалостью.

— Ты какими судьбами здесь? — спросил я у неё. — Ты же должна в Барнаул ехать.

— А я и поехала, — объяснила девушка. — Только мы мимо твоего дома проезжали. А на дороге следы битвы. Я сразу подумала… Я испугалась, что… Ну, ты же помнишь, про тех всадников? Ну, которые нас в прошлый раз догнали…

— Помню, — кивнул я.

Ещё бы мне их не помнить!

Но те всадники не пытались нас убить. Задержать — возможно. Напугать — вполне вероятно! Но они не нападали, и мы с ними довольно быстро разошлись.

Те же, которые напали на меня сегодня, имели явную цель убить меня. Вон, даже артефакт применили…

— Мы чем-то помочь можем? — спросила Марта.

Вообще она выглядела получше, чем вчера.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Ты что-то сделал с моей культивацией? — спросила в ответ Марта.

— Немного поправил основание, — не стал отрицать я.

— Ничего себе немного! Да у меня сил у здоровой столько не было! — воскликнула Марта, а Полина с удивлением посмотрела на неё.

— Так у тебя что, нет учителя? Если до сих пор никто не помогал с основанием?

Марта покачала головой.

Глеб с Данилой во все глаза смотрели на девчонок и ловили каждое слово. Это понятно. Ни у того, ни у другого силы не было. И мы для них были как небожители. Хотя Даниле вчера это не помешало приревновать меня к Марте.

Кстати, по тому, как Данила смотрел на Марту, я понял, что он с ней так ещё и не поговорил.

Ну что ж, дотянет, что кто-нибудь уведёт девку!

А Полина тем временем продолжала расспрашивать Марту:

— Как же ты культивируешь свою ци?

— По-разному, — ответила Марта, и я понял, что она девушка гордая, и никогда сама не попросит о помощи.

Меня снова начала мучить совесть, за оставленную в теле Марты золотую ци. Но пока я был не в состоянии позаботиться об этом. Пока нужно со своей ци разобраться.

Я хоть и разговаривал с друзьями, но в фоновом режиме продолжал гонять ци, заставлял её двигаться. Потому что опасался, что если прекращу это делать, то ци загустеет ещё сильнее.

Легонько растолкав парней, в комнату вошла Матрёна и протянула мне на раскрытой ладони мой красный камень. Тот самый! Единственный! Созданный мной из трёх кусков окаменевшей крови.

Если честно, я испытал некоторую ревность. Это мой кабинет и мой артефакт! А Матрёна так легко принесла его.

Но сейчас я не стал заострять на этом внимание. Решил, что нужно будет подумать над тем, как «сменить замки». Потому что до сих пор я в своём кабинете чувствовал себя в абсолютной безопасности. Я знал, что никто не сможет без моего ведома войти.

Мо Сянь и волки могли, когда я был в кабинете, но они не в счёт.

Кстати, что-то давно волков нет.

— А где Умка и Шилань? — спросил я у Мо Сяня.

— Молодой господин, — Мо Сянь поклонился. — Умка и Шилань остались на заводе.

— Почему? — удивился я.

— Они так решили, — ответил Мо Сянь.

Я попробовал почувствовать Умку — всё-таки это мой духовный зверь. Но всё в душе было таким тягучим, что я оставил попытки связаться со своим демоническим зверем.

Я держал в руке камень, который принесла мне Матрёна, и в какой-то момент мне показалось, что вокруг Марты разливается красное сияние, а вокруг Полины — чёрное. С Матрёной всё понятно — золотое сияние вокруг неё я видел давно.

А тут девушки прям светиться начали. Сначала потихоньку, а потом всё сильнее и сильнее.

Причём, всё это происходило за разговорами, и я пропустил начало. Но явно после того, как