И по всему получалось, что обратный путь лежал мимо валуна – лишь там «плешь» расступалась метров на пять-шесть, образуя проход. Но проход ли или очередную ловушку? Уже начинались сумерки, вот Карп и решил подождать до утра – глядишь, новый расклад нарисуется, да и утро вечера мудренее…

Ночью Лешка проснулся от странного чувства холода – вроде и не мерз, но по телу бегали иголки – такие ледяные и острые, что аж обжигало. Он лежал около старой лиственницы на синтетическом покрывале, которое отец перед походом велел на всякий случай засунуть в рюкзак – Зона непредсказуема, бывает, идешь на полдня, а застреваешь на неделю. Лешка поерзал, пытаясь закутаться в тонкое покрывало, но тело так ломило, что сон окончательно улетучился. Лешка открыл глаза и сразу увидел синеватое мерцание.

Поднявшись, побрел по лужайке. Ночь выдалась хотя и ясной, но безлунной. Однако свечение усилилось, и Лешка понял, что оно исходит от высокого, похожего на цветок растения с круглой, как блин, головкой. Тело по-прежнему ломило, но страха не ощущалось – только завораживающее любопытство. Он приблизился к необычному цветку (тот доставал ему до пояса) почти вплотную и разглядел, что его плоская корзинка усеяна изнутри гранулами синего цвета. «Словно у подсолнуха семечки, – мелькнула мысль. – Только крупнее». Не отдавая себе отчета – происходящее походило на сон, – Леха выколупнул одно «семечко» и раздвинул ногтями тоненькую кожуру. Внутри лежало продолговатое ядрышко, излучавшее голубое сияние…

Леху растолкал Карп. Когда он с трудом разлепил глаза, Карп, через слово матерясь, выдал тираду:

– Ты чего, ять, разлегся, как на курорте? Я тебя, ять, полдня разбудить не могу! Ты глянь, ять, уже вечер скоро. – Увидев на лице парня виноватое выражение, смягчился: – Я, знаешь, даже испугался. Думаю, ять, не болезнь ли какая напала.

Леха потряс головой, прогоняя сон. И тут же, вспомнив ночное происшествие, вскочил и уставился на лужайку.

– Ты чего? – озабоченно спросил Карп.

– Странно. – Леха медленно прошелся по траве, озираясь по сторонам. – Странно, а где цветок?

– Какой еще цветок? – отозвался Карп, про себя отметив: «Глючит пацана после вчерашнего. А вот заикаться перестал».

Леха рассказал о ночном видении.

– Ну-ну, – с неопределенной интонацией протянул Карп. – Цветок, значит? Как подсолнух, значит? – Леха кивнул. – А потом? С семечком-то ты что сделал?

– С семечком?.. Так вроде съел я его.

– Съел?! – Карп побагровел. – Ты что, идиот??? В Зоне ничего есть нельзя! Тебя чего, отец не учил?.. Хотя чего это я? – Он хмыкнул. – Приснилось тебе, Леха, померещилось. Понял? В Зоне подобное частенько бывает. Потому здесь лучше не ночевать. Даже спать нежелательно. А то люди во сне такое вытворять начинают…

– Не, дядь Паша, это не сон был, – упрямо возразил Леха. – Я точно помню. Проснулся от холода. Смотрю – вот здесь растет. И свет такой от него – синий, яркий. И вверх идет, словно луч.

– Куда вверх? К Луне, что ли?

Леха задумался.

– Нет, Луны я не видел. Хотя небо ясное было, в звездах.

– Хм… – Карп почесал затылок. – Ну, если небо ясное, то и Луна… Погодь, а у нас не новолуние часом? Если так… хотя… Так ты хочешь сказать, что съел семечко и дрыхнуть завалился?

– Не-е. – Леха помотал головой. – Вернее, я не помню, что потом сделал. Но мне такие сны снились… Ох, я даже пересказать не могу. Такие сны!

– То-то ты в забытьи своем лыбился, как придурочный, – сердито сказал Карп. – Похоже, все-таки наркоту ты глотнул. Но откуда она взялась здесь?.. Ты, часом, не того? Не балуешься втихомолку? Если приволок с собой какую-нибудь гадость, то так и скажи. Я тебе не отец, бить не буду.

– Да что вы, дядь Паша! Я и не пробовал ни разу.

– Ну-ну. А что же на тебя такой морок напал?

– Там не только морок был. Потом и ясные сны пошли.

– В смысле?

– Ну-у… – Лешка наморщил лоб. – Вот, помню, будто иду я по улице, а потом вижу «бенгальский огонек». За углом здания висит и искрится.

– Это где ж ты идешь?

– По улице. Там церковь еще, слева. А напротив здание. Трехэтажное, кажется. И вывеска. «Универмаг», что ли. Или «Универсам».

– «Универмаг», – сказал Карп. – Знаю я это место возле церкви. Это в Бердске. Гнилое местечко, попадал я туда пару раз, – голос его стал серьезным. – А ты сам-то в Бердске бывал когда? Его же еще в семьдесят втором накрыло.

– Нет, не был.

– Хм… Значит, видел «огонек» за углом «Универмага»?

– Видел. Круглая такая штука, а вокруг искры летят. Батя говорил, что дорогая вещь, после Скачка появилась. Дядя Паша, а вдруг это не сон, а, как это, ясновидение?

– Ну-ну… Всяко случается, конечно. Только как проверить? В Бердск идти, это, парень…

– А я не только «огонек» видел. И не в Бердске, а совсем рядом.

– Это где же? – Карп сузил глаза.

– Помните, мы вчера через «железку» переходили у павильона?

– Ну.

– Там куст красной смородины рос. Ягоды кру-упные такие, яркие. Батя еще сказал, что не вздумай, мол, есть. Мол, в Зоне, чем привлекательнее, тем опасней.

– Вот-вот. Батя тебя предупреждал, а ты всякую гадость в рот тащишь. Ну и?

– Так за кустом там «белая вертячка» лежит. Блестящая такая.

– Это ты, значит, в своем сне видел?

– Видел. И не только ее. «Перламутр» тоже видел, тот, который отец искал.

– Да ну?!

– Ага. Только он не там искал. Надо было до следующего домика дойти, и «перламутр» сразу за калиткой, у куста черемухи.

Карп задумался.

– Ну до павильона тут рядом. А «перламутр» в садоводстве можно на обратной дороге глянуть. Правда, отсюда еще выбраться надо и непонятно куда попадем…

– Дядь Паша, я спросить хотел. Вот вы вчера прямиком через валун побежали. Ну там, где батю… – Леха сглотнул слюну. – А почему вы решили, что проход безопасен?

– Там решать некогда было, – назидательно произнес Карп. – Это, брат, моя чуйка сработала, интуиция, если по-ученому. А без нее, брат, в Зоне кирдык. Так вот, Леха, когда я просек, что Степан в «мясорубку» влетел, сразу подумал, что теперь проход открылся. Да и выбора не оставалось. Все эти аномалии хреновы, «зеленка», «плеши» и прочие, характера не меняют – кроме «мясорубки». «Зеленка» тебя всегда заглотит, и «плешь», она и есть «плешь» – раздавит, как мошку. А вот «мясорубка» себя по-разному ведет.

– А как она меняется?

– Понимаешь, Леха, «мясорубка», как правило, какой-то ценный хабар прикрывает, типа Золотого шара. Жертва ей нужна, а уж зачем, хрен ее знает. Сожрет человека, а потом какое-то время отдыхает, как удав. Только надо быстрее мимо нее проходить, пока она «сыта». Вот я и смикитил вчера, что прорвемся. Правда, попали в результате непонятно куда, и хабара здесь нет.