— Как думаешь, где мы? — услышала я тихий, едва слышный шепот. Другая моя соседка, явно обращаясь ко мне, подсела чуть ближе, протягивая мне сухое полотенце. — Возьми, у меня два.

Я отрицательно помотала головой, но она, пододвинувшись ко мне еще ближе, накрыла нас обоих.

— Вдвоем будет теплее…

— Да, наверное. Спасибо тебе, — обратилась я к ней.

— Как думаешь, они убьют нас? — спросила я хриплым, скорее не от холода, а от страха неизвестности голосом.

— Вряд ли они преследуют именно эту цель. Слышала, они готовят нас на какой-то вечерний аукцион. Как я понимаю, нас хотят продать в качестве секс-рабынь. Слышала я как-то о таких мероприятиях. Очень надеюсь, что попаду к одному из хозяев этого борделя или клуба, в лучшем случае, став его любовницей. Это если совсем повезет! Не повезет — продадут на аукционе кому-нибудь из братков. Тоже хорошо. Там хоть и не такая лучшая жизнь, но есть шанс, что смогу приглянуться кому-нибудь, продержаться подольше… А потом, может быть, сбегу, если будет на то, хоть малейший шанс, чего и тебе желаю.

Я задумалась над ее словами, более пристально приглядываясь и рассматривая девушек. Все четыре — миниатюрные красавицы-блондинки, как на подбор. Такие любому приглянутся. Если уж попадем на аукцион, то меня могут взять только в поломойки, никак не в любовницы. Да и что я умею?! Чем смогу заинтересовать?! Шанс выжить у меня только один — сбежать.

— А покупатели на этом аукционе кто? Шейхи? — спросила я.

— Какие еще шейхи?! — засмеялась она. — У нас-то в стране! Криминал правит миром.

Ясно. Значит, не повезут никуда. Это уже плюс, потому как останемся дома, а здесь еще можно надеяться на помощь со стороны властей и побег.

Дверь снова открылась и нам предложили облегчиться. Я сразу вызвалась, первой, потому как хотела осмотреться. Но радость моя была недолгой. Все тот же, кого называли Боровом, отвел нас, по одной, в соседний с нашим бокс-туалет. Ничего, кроме темноты, голых стен и унитаза. Сразу видно — мы находились в подвале какого-то здания, потому как сверху в туалете, через воздуховод, гулом доносилась клубная музыка. Дождусь вечера, а там попробую сбежать, если выведут наверх. Уж только появился бы хоть малейший шанс! Я его не упущу.

Вернувшись в камеру, где нас держали, увидела, что девочкам раздали горячий чай. Как же я была рада этому напитку!

«Сколько дней или часов прошло с момента моего заключения?» Ничего не помню! Такого же просто не может быть! Нас явно чем-то пичкали все это время, поддерживая в бессознательном состоянии.

Сев на свое место, взяла чашку с ароматным напитком. Чай и правда был не плох. Но сразу, с первого глотка почувствовала, что в чай добавили водку. Я не пью спиртное. Совсем не пью, поэтому вынуждена была ее просто отодвинуть. Может, кому из девочек моя порция напитка будет нужнее…

Снова услышав глухие, приближающиеся к двери шаги в коридоре, мы как по команде замерли. Дверь снова открылась, впуская Щербатого, несшего охапку каких-то тряпок. Бросив ее на пол, у входа, он, отряхнул руки:

— Шевелитесь, к вечеру вы должны привести себя в мало-мальски приличный вид. Вот, одевайтесь, — ногой пнул в нашу сторону принесенные вещи.

Я поморщилась от его слов, что было им сразу замечено. Подойдя прямо ко мне он, еще раз взяв меня за шкирку, резко дернул к себе вверх, заставив подняться практически на цыпочки. Я попыталась отвернуться, но он, схватив мое лицо за подбородок, грубо поднял его ближе, больно впиваясь в него пальцами.

— Что так?! Морду воротишь? Давай, пошла, одевайся. Побыстрее!

Он толкнул меня в плечо, развернулся и уже выходя из комнаты, кинул мне в руки какую-то тряпку, из принесенной им ранее, кучи одежды на полу.

Я, как и все, принялась быстро натягивать на себя принесенные вещи. Хуже выглядеть я уже не могла. Скатанные, не расчесанные волосы я собрала пучком на затылке, как посоветовали мне девочки. Чтобы не выглядеть белой, то есть рыжей вороной среди стаи таких блондинистых красавиц. Тряпка — а это и одеждой-то назвать нельзя — висела на мне мешком. Какая-то мизерная вещь. Жуткие дешевые блестки, такая короткая, что выставляла на обозрение мои тощие, израненные коленки, «комбинашка». На туфли и вовсе не разорились.

Разглядывая девчонок, я понимала, что выгляжу в разы хуже, но не хотела ничего менять, прихорашиваться. Чем незаметнее я буду, тем больше шансов на такой желанный сейчас побег. Присев на свое место у стены, я закрыла глаза в ожидании дальнейших действий от наших тюремщиков. Минуты, по ощущениям, перерастали в часы изводя меня дальнейшей неизвестностью.

Через неопределенное время за нами пришли и сразу повели наверх. Я вся сосредоточилась, рассматривая, куда и как нас ведут, всячески пытаясь запомнить дорогу: крутая лестница, затем два пролета вверх и резкий поворот прямо в зал. Может быть, это еще пригодится мне при возможном побеге. Никаких дополнительных примыкающих коридоров или открытых дверей мной замечено не было.

Нас втолкнули в зал, и я, в буквальном смысле, ослепла от яркого искрящегося света, бьющего, казалось бы, отовсюду. Лучи сновали туда-сюда по фигурам, разглядеть которые было проблематично. Судя по гулу голосов, даже сквозь орущую музыку клуба — зал был полон. Постепенно я начала различать фигуры, в основном преобладали мужчины. Девушки то тут, то там подавали напитки в вип- зоны и за многочисленные столики. В центре зала, на сцене танцевали девушки, ухоженные, красивые. Я мысленно сравнила нашу убогую компанию, выведенную из подвала и их ухоженную стайку птичек, порхающих то там, то здесь. Улыбка сама собой тронула мои губы:

«Боже! Зачем мы здесь?»

Наши сопровождающие начали подталкивать нас к центральной вип-ложе. Там, на черных кожаных диванах сидела компания мужчин. Явно навеселе.

— Сергей, — обратился Щербатый к мужчине, который сидел в центре. — Вот, товар новый привезли, глянь. Если не подойдет, то одну-две всегда можно заменить на кого-нибудь более подходящего из твоих запасов, перед началом.

Я обратила внимание на этого Сергея. Не заметить его было бы сложно. Наши взгляды встретились, и я еле удержалась, чтобы не расплавиться под силой его стальных серых глаз, глядевших на всех нас с пренебрежительным прищуром. Тут же отвела взгляд — не выдержала. Он встал и, сделав несколько шагов вперед, приблизился к нам. У меня от страха аж колени начали подгибаться. Девочки, как и я, дрожали от страха и глядели в пол, стараясь стать более незаметными.

— Как-то в этот раз совсем плохо! Эти трое, еще ничего, — указал он на трех первых стоящих передо мной девушек. — Эта рыжая совсем не подходит. Ну и последняя какая-то вся тощая, высоковата… Где вы их вообще берете?! На помойке? Или так долго везете и содержите ужасно, что ко мне товар вот в таком убогом виде доезжает?

— Да ты что?! — прохрипел Щербатый. — Нормальные условия. Едят, пьют. Никто и пальцем к ним не прикасается!