папу и маму Бу. И знаете что?

- Что? - спросила довольно радостно Пегги Пэн.

- Я не хочу это слышать! - выпалила девочка в балетной пачке.

- Кончай, мелочь пузатая, - рявкнул на нее Ник.

- Бу и кошкам, - сказала Донна, - так понравились мама и папа, что они потеряли всякий интерес к любой другой пище. С тех пор они ели только людей. Сырых людей. И знаете что?

- Что? - спросили мы с Пегги Пэн в унисон.

- Они до сих пор живут прямо здесь, в этом доме. Каждую ночь они прячутся в темноте и выглядывают в окна, ожидая гостей.

- Ты все выдумываешь, - сказал Ник.

- Конечно.

- Она не выдумывает, чувак, - сказал Джимми.

- Они, наверное, сейчас в доме, наблюдают за нами, облизывают губы, просто молятся, чтобы мы поднялись по лестнице, прошли через крыльцо и позвонили в дверь. Потому что они очень голодны, и знаете что?

- ЧТО? - спросили Пегги Пэн, Джимми и я в унисон.

Низким, дрожащим голосом Донна сказала: - Больше всего они любят есть… С криком: - ТАКИХ МАЛЕНЬКИХ ДЕВОЧЕК, КАК ВЫ!, она бросилась к Элис и Олив.

Они закричали, закружились и побежали спасаться. Магистр Йода или Инопланетянин размахивала маленькими ручками над головой, убегая. Фея-танцовщица хлестала волшебной палочкой, словно отмахиваясь от летучих мышей. Одна из них упала в сорняках, ударилась и заплакала.

Ник крикнул: - Блядь! и побежал за ними, его световой меч подпрыгивал.

- Придержи язык! – крикнул Джимми ему вслед.

Донна скрестила руки. - Боже, - сказала она. - Что там происходит?

- Не могу представить, - сказал я.

- Что за кучка слабаков, - сказала Пегги Пэн.

- Я терпеть не могу этого Ника, - сказал Джимми. - Он такое говно.

- Придержи язык, - сказала ему Донна.

Мы рассмеялись, все четверо.

Затем Донна сказала: - Идемте, банда, и бегом поднялась по ступенькам крыльца. Мы поспешили за ней.

И я всегда буду помнить, как взбежал по лестнице, ступил на темное крыльцо и подошел к двери. Когда это только происходило, я уже знал, что никогда этого не забуду. Это был один из тех моментов, когда думаешь: Лучше этого ничего не бывает.

Я был там, в ветреной, чудесной октябрьской ночи, с милой и пылкой малышкой Пегги Пэн, с моим лучшим приятелем Джимми и с Донной. Я был влюблен в Донну. Я влюблен в нее по сей день и буду любить ее до конца своих дней.

В ту ночь ей было шестнадцать, она была красивой, дерзкой, невинной, полной веселья и мести. Она сурово наказала Ника и доставила много неприятностей Элис и Олив. Теперь она собиралась позвонить в дверь самого жуткого дома, который я когда-либо видел. Мне хотелось убежать, крича. Я хотел кричать от радости. Мне хотелось обнять Донну и никогда не отпускать ее. И еще мне захотелось плакать.

Плакать, потому что все это было так страшно, великолепно и прекрасно, и потому что я знал, что это не продлится долго.

Все самые лучшие моменты в жизни именно такие. Они причиняют боль, потому что знаешь, что они останутся позади.

Но, наверное, отчасти это и делает их особенными.

- Была не была, - прошептала Донна.

Она подняла руку, чтобы постучать в дверь, но Джимми схватил ее за запястье. - Эта история про Бу и кошек, - прошептал он. - Ты все выдумала, да?

- А ты как думаешь?

- Ладно. - Он отпустил ее руку.

Она постучала в дверь.

Ничего.

Я обернулся на полпути. За кустами и деревьями переднего двора Ник и две девочки наблюдали за нами с тротуара.

Донна постучала еще раз. Затем она прошептала: - Я действительно думаю, что здесь больше никто не живет.

- Надеюсь, что нет, - прошептал я.

Донна протянула руку и потянула дверь. Она распахнулась в нашу сторону, петли заскрипели.

- Что ты делаешь? – выпалил Джимми.

- Ничего, - сказала Донна. - Она попробовала главную дверь. - Черт, - пробормотала она.

- Что? - спросил я.

- Заперто.

О, - подумал я. Очень жаль.

В деревянной двери было небольшое окошко примерно на уровне лица. Донна прислонилась к двери, сложила ладони козырьком над глазами и заглянула внутрь.

Всматривалась и всматривалась, не говоря ни слова.

- Ты там что-нибудь видишь? - спросил Джимми.

Донна слегка кивнула.

- Что? Что там?

Она отступила назад, опустила руки, повернулась спиной к двери и очень тихо сказала: - Думаю, нам лучше уйти отсюда.

Пегги Пэн застонала.

Джимми пробормотал: - Вот блин.

Я вдруг почувствовал холод и дрожь во всем теле.

Мы позволили Донне взять инициативу на себя. Держась рядом с ней, мы тихо спустились по ступенькам крыльца. Внизу я подумал, что она может перейти на бег. Но она этого не сделала. Она просто медленно шла через высокие сорняки.

Я несколько раз оглянулся на крыльцо. Было по-прежнему темно.

Никто, похоже, не собирался нас преследовать.

Войдя в тень деревьев в центре лужайки, Донна почти исчезла из виду. Мы поспешили к ней. Джимми сказал тихим голосом: - Что ты там увидела?

- Ничего особенного, - сказала она.

- Нет, ты что-то увидела, - настаивала Пегги Пэн.

- Нет, я имею в виду... - Она остановилась.

Мы стояли вчетвером в темноте. Хотя мы были недалеко от тротуара, где ждали Ник и девочки, высокий кустарник закрывал нам обзор.

- Хорошо, - сказала Донна. - Послушайте, это только между нами. Они сбежали, так что они не имеют права слышать об этом, так ведь?

- Конечно, - сказал я.

Джимми прошептал: - От меня они ничего не услышат.

- Хорошо, - сказала Донна. - Дело вот в чем. В доме было очень темно. Сначала я ничего не видела. Но потом я едва различила лестницу. И что-то было на лестнице. Сидело на ступеньках на полпути вверх, и казалось, что оно смотрит прямо на меня.