Ты прав, – улыбнулся Аскеров. – Проще взять послушных рабочих, может, даже с семьями. Однако мне нужны не просто болванчики, а соратники, товарищи, друзья. Я вижу общую картину того, что произойдёт, но не знаю, что ожидает нас в будущем. Поэтому требуются люди, которые умеют не только работать, но и стрелять, самостоятельно принимать решения и выживать. А работников наберём, не переживай. Такое объяснение тебя устраивает?

– Вполне.

Снова вопрос задал Колыван:

– Когда мы должны выдвинуться?

– Завтра в полдень общий сбор с семьями и детьми. Здесь, у меня. Брать только близких. Лишние вещи бросить, новые добудем. Вылет в тот же день.

– Куда летим?

– В Нарьян-Мар.

– А дальше?

– Колыван, – Шарукан поймал взгляд своего наставника, – ты знаешь, что я тебя уважаю. Но координаты бункера сообщу только в воздухе.

– Перестраховываешься?

– Да.

– Что же, это твоё право. Лично я тебе верю, тем более что сам об эпидемии уже кое-что слышал, и ты не первый, кто предупреждает об опасности. Поэтому отправлюсь с тобой. Мне-то что? Я старый. Но у меня внуки. Ради них я обязан жить.

– Это правильно.

Все молчали, и наступила очередь Вагрина.

– Насколько велик бункер? Сколько людей примет?

– Сто двадцать человек смогут без особых проблем прожить три года.

– Серьёзно. А как с припасами?

– Всё есть. На пять лет.

– Одежда, снаряжение?

– Кое-какие запасы уже сделаны. Но сегодня и завтра закупим ещё.

– Топливо?

– Есть.

– Связь?

– Имеется мощная радиостанция и соединение со спутником.

– Транспорт?

– Без проблем. Тракторы, вездеходы и даже пара бэтээров. А невдалеке ангар: там вертолёт, а также катер.

– Что за вертолёт?

– МИ-8, гражданский. Ты ведь умеешь им управлять?

– Занимался в авиаклубе. А как с оружием?

– Договорено. Перед самым отлётом привезут сотню автоматов, карабины, СВД, гранаты, РПГ-7, РПО и мины.

– Откуда такое богатство, не скажешь?

– Пока нет.

– А по деньгам что? Может, нам сброситься в общую копилку?

Аскеров махнул рукой:

– Забей. Скоро деньги превратятся в пустые фантики, просто цветные бумажки.

– Ладно. От нас что-то требуется, дополнительно?

– Я уже сказал: ничего. Главное – люди. Так что готовьтесь и собирайтесь.

Кивком обозначив, что всё понял, Вагрин замолчал. Дальше Шарукану задавали вопросы другие участники собрания. Но он их не слушал, а размышлял.

Шарукан не врал. Он мог ошибаться или преувеличивать опасность грядущей катастрофы. Но Аскеров был уверен в том, о чём говорил, и Вагрин ему поверил.

В конце концов, он ничем не рисковал. Следовательно, мог позволить себе поездку на север. Будет эпидемия или нет, он в безопасности. А вернуться никогда не поздно. Поэтому предложение Аскерова нужно принимать.

Конечно, Вагрин индивидуалист и мог выбрать свою тропку. Шансы на выживание у него были выше среднего, и можно залечь где-то в Подмосковье или дальше, выкопать блиндаж в укромном месте, сделать запасы и наблюдать за апокалипсисом со стороны. Или отправиться на Урал, пока самолёты летают, залечь в горах и пересидеть чуму. Но как долго он сможет выжить один? Месяц, два, три. Это без проблем. А дальше-то что? Наступит зима, и сидеть в дебрях одному не интересно, скучно и опасно. Случись что, и помочь некому. А в бункере, если всё сделано по уму, тепло, безопасно, сытно и есть с кем поговорить. Опять же бабу можно взять с собой, знакомых красоток хватает. Глядишь, ребёнка родит. А ещё есть племянник, которого бросать не хотелось, ведь это единственный родственник…

Тем временем обсуждение будущего побега из цивилизованного мира подошло к концу, и Аскеров, повысив голос, спросил:

– Итак, кто со мной?

Отозвался Колыван:

– Ты моё слово слышал. Если есть список, пиши меня и двух мальчишек, десять и девять лет. Со мной ещё воспитательница. – При этом он так усмехнулся, что всем стало ясно – воспитательница нужна старому авторитету не только для ухода за детьми. Но это его дело. Личное.

Следующим высказался Утёс:

– Мы с Сержем принимаем предложение. Со мной брат, трое детей и две женщины. С Сержем жена, мать и две дочери.

За ними высказался Вепрь:

– Моя семья уже на базе. Кроме меня баба, сын и дочь.

Далее очередь Наёмника:

– Я с вами. Буду один.

Потом слово сказала Аллочка Смирнова:

– Принимается. Я с матерью и отцом.

Тишина. Все посмотрели на доктора, и Арцыбашев покачал головой:

– Как хотите, а я останусь. Если эпидемия будет, врачи больше нужны здесь.

– Ильич, не дури! – Аскеров подскочил к нему и встряхнул доктора за плечи.

Арцыбашев высвободился из захвата и снова покачал головой:

– Нет.

– Это твоё последнее слово?

– Последнее.

– Ну и дурак. Ты понимаешь, что второго такого шанса не будет?

– Понимаю. Но иначе поступить не могу. Вам-то что? Вы люди тревожные. Наверное, вам лучше на севере спрятаться, меньше крови прольётся. А я не могу уехать. Просто не могу. Иначе меня совесть загрызёт.

– Как знаешь. – Шарукан отступил от врача и спросил его: – Надеюсь, ты осознаёшь, что лишнего болтать не надо? По крайней мере, пока мы не покинем Москву.

– Не мальчик. Знаю, что бывает, когда язык развязывается.

– Вот и ладно. – Аскеров тяжело вздохнул. – Но при таком раскладе на сутки ты мой гость.

Доктор поморщился и согласился:

– Как скажешь.

«Молодец, доктор, – подумал Вагрин, глядя на Арцыбашева. – Пожалуй, он единственный, кто поступает не по здравому рассуждению, а по зову сердца. Жаль его, пропадёт. Так всегда, идеалисты погибают первыми».

Аскеров посмотрел на Вага:

– Андрюха, а ты что скажешь?

– Я с вами. Буду с племянником и женщиной.

– Добро. – Депутат ещё раз оглядел соратников. – Что касается меня, со мной охранники и техники, а также супруга, дети и родня. Больше тридцати человек. Это для начала. Потом ещё поселенцев подвезём, коли понадобится. Я так думаю. А пока расклады такие. Встречаемся завтра в полдень. О наших планах не болтать. Правительству, милиции и спецслужбам не до нас, но осторожность необходимо соблюдать. Вдруг появятся конкуренты, которым мой бункер тоже стал интересен.