назад окончил училище, где все свое бытие в течение 4-ех лет я делил с взводом, не считая редких одиноких увольнительных. Пришла мысль поужинать в номере и завалиться спать, впечатлений за день хватило, но испугался, что и вовсе не усну. Так я доразмышлялся до 8-ми вечера и решил, что надо идти, не своих, так чужих встречу, надо же знакомится.

Еще в лифте я услышал печальный мотив песни " Старинные часы", Часы над входом в ресторан показывали 20.30. Поглядев через застекленные стены, я увидел, что ресторан был полон народа.

— Предаваться меланхолии надо вовремя — пришла мне в голову мысль — теперь опять в поисках места по залу рыскать.

Миновав швейцара, который искал меня глазами в надежде оказать платную услугу, я вошел в зал. Свободные места располагались отдельными вкраплениями, но компании по соседству меня не устраивали. “Внутренний" голос" подсказывал мне не подсаживаться в общество одних женщин, преклонного возраста, одних мужчин и тем паче в общество лиц кавказской национальности. Надо искать что-то похожее на себя. Пройдя до конца зала, прямо перед оркестром, я уперся взглядом в Сашку Мурашова — командира отделения в моем взводе. Он что-то с жаром доказывал сидевшему напротив Шуре Гурьину, тоже с нашей роты, только с первого взвода. Меня они не видели и продолжали орать друг на друга, по-другому это не назовешь. Рядом с ними, за столом сидела компания из двух пар, которые общались между собой таким же способом.

— Лучше бы им перейти на азбуку глухонемых — подумал я, рассматривая название ударной установки, находившейся в метре от нашего стола.

После крепких объятий мы все стали искать мне свободный стул. Усевшись спиной к оркестру, чтобы хоть не видеть этих гусляров, я сразу включился в общий рев.

— Через двадцать минут получасовой перерыв — просветил меня Мураш — так что потерпим.

Звать официанта бесполезно, ребята выясняли между собой старые ротные дела, в которые я посвящен, не был, и я начал осмотр зала, пока он не утонул в сигаретном дыму. Публика была разношерстная, молодежь больше танцевала, чем выпивала. Мой взгляд блуждал по залу, пока не остановился на девушке, которая сидела напротив меня, через стол, в компании себе подобных. Она, почувствовав мой взгляд, повернулась и тоже посмотрела на меня. Взгляд ее длился чуть больше, чем простое любопытство, она слегка улыбнулась и подмигнула мне.

Щеки мои враз стали пунцовыми и я, не выдержав взгляда, отвел глаза. Мураш, который видит на все 360 градусов, сразу начал вертеть головой, в попытке отыскать чего это я увидел, но на его беду за спиною у него сидел габаритный товарищ, заслонивший Мурашу весь обзор. Ансамбль заиграл " Старинные часы". Эта песня повторялась уже в четвертый раз. Я поднял глаза на мою пассию, она была увлечена разговором, и мне удалось полюбоваться ею подольше.

Девушка была в высшей степени призывная. Высокого роста, каштановые волосы, собранные сзади в пучок, красивые в пол-лица глаза. Черная водолазка прекрасно очерчивала ее фигуру до пояса, дальше мне мешал стол, на который она, оперившись локтями, и, подложив руки под подбородок, слегка наклонив голову, беседовала с соседями за столом. На соседей я даже не смотрел.

— Надо танцевать пока не начался перерыв — решил я и, дождавшись окончания Старинных часов, поднялся, в надежде, что сейчас будет тоже что-то медленное.

Сзади бодрый голос извинился в микрофон и объявил перерыв. Я обернулся к оркестру, с целью упросить их сыграть еще, но ребята уже покидали сцену. Обернувшись назад, я посмотрел на мою будущую пару и увидел, что она смеется, глядя на меня. Смеялся также Мураш с Гуриным, в общем, все смеялись, и я засмеялся, легко так засмеялся, потому что ее глаза говорили мне, что все равно дождутся моего приглашения.

От пережитых волнений очень захотелось есть. Приманив официанта, мы в течение десяти минут получили приличный ужин. Выпили за прошлое и приготовились выпить за настоящее. Мураш светился как новый самовар, его назначили начальником вещевой службы Уссурийского суворовского училища (оказывается, в городе есть и военные студенты). Место было действительно шикарное. Сашка Гурин получил назначение в Посьет, на границу с Кореей, там год — за полтора, тоже неплохо. Когда я рассказал о своей части, которую в городе называли почему-то "рисовой бригадой" в ответ раздался дружный смех.

— Смейся паяц над разбитой любовью — ответил я на подначки Мураша. Сейчас меня мало интересовал понедельник, впереди была суббота и воскресенье, а напротив сидела "первая" красавица Уссурийска.

Перерыв кончился. Ансамбль, как проклятый, заиграл " Старинные часы". Надо идти приглашать, часы так часы, может, они другого не умеют. Девушка поднялась из-за стола, и я понял, что вторая ее половина полностью соответствует первой. Водолазка плавно переходила в фирменные джинсы (очень нравятся мне девушки в джинсах), они в свою очередь заканчивались изящными полусапожками, отделанными медью. Девушка одевалась просто, но очень, очень вкусно. В танце мы познакомились. Ее зовут Ирина, учится на 3-ем курсе педагогического, родом из Артема. Отец штурман, мама телеграфистка, сейчас в плавании, вместе на одном секретном научно-исследовательском судне. В Уссурийске живут дед с бабкой, которые уже полтора года стерегут их квартиру в Артеме. Форсировать знакомство я не стал, до закрытия ресторана оставалась уйма времени, и мы еще пару минут поболтали о любви и дружбе. Беседуя, я раза два ловил себя на ощущении, что Ира смотрит не на меня, а в меня или даже через меня. В остальном, вроде бы все нормально. Проводив Иру к столу, я мельком оглядел ее компанию. Две девчонки и один парень, он сидел рядом с Ириной. На столе только вино и фрукты, и никакой реакции на мое появление. За столом я поведал своим друзьям, что через стол имеется хорошая компания, с перспективой. Сделал я это согласно курсантской этики поведения, втайне надеясь, что они откажутся. Мураш действительно отказался с трудом, было видно, что Ира ему нравится, а с ее подругами ему возиться не хотелось. Сашке Гурину было до лампочки. Оказывается, они приехали в гостиницу гораздо раньше меня и уже успели сговориться с какой-то спортивной женской командой из соседнего номера, которая сейчас тренировалась, а к 12 ночи будет совершенно свободна. Мураш, еще раз посмотрев на Иру, даже не стал мне предлагать их спортивное общество.

— Ладушки — размышлял я, — надо искать шампанское. Официант продал мне бутылку по тройной цене, вечер шел к концу, и мне снова пора идти танцевать. С Ирой мы