— На Надежду надежда, — засмеялся Петя.

— Этот изо всех троих самый первостатейный. — У Трофима Ивановича сердито шевельнулись усы. — Самый что ни на есть заводной!

Папа только взглянул на Петю и продолжал:

— Ты, Надюша, хоть и старше Ани всего на месяц, но умнее. Возьми-ка всю мою троицу и ступайте гулять. Кормленые вы?

— Да-а! — хором ответили дети Ивановы.

— Мама нас утром хорошо накормила, — добавила Аня.

— Вот и идите гулять. А я спать лягу. Смена была трудная, и у меня уже глаза сами закрываются.

— А ничего, что Петя отравленный? — спросила Надя.

— Думаю, ничего. Если у него вдруг что-нибудь заболит, бегите домой. Долго ли на второй этаж?

— Такому и отрава не во вред, — покосился на Петю Трофим Иванович. — Отдыхай, Петро! Да на будущее усмири ты всё-таки своих детей. Чтобы штукатурка на голову не сыпалась и всё такое.

С помощью пофыркивающего Трофима Ивановича Аня надела пальто и шапочки на Петю и Ваню, потом оделась сама. И Надя живо всунула руки в рукава пальто.

Трофим Иванович открыл перед ними дверь:

— Уползайте! — он смутился, закряхтел, махнул рукой. — Пропадёшь тут с вами! Мозга за мозгу заскочит.

Фокусник

— А как это мозга за мозгу заскакивает? — спросил Петя, когда они пришли под деревья к песочнику и Ваня стал лопаточкой насыпать песок в ведёрко.

— Не знаю, — сказала Надя. — Наверно, так заскакивает, как у тебя все мозги заскочили, когда ты бабушкины пилюли съедал. И как тебя папа не отлупил?

— Пока не бьёт, только обещает, — беспечно сказал Петя и запрыгал на одной ноге.

— Тебя-то следовало бы и побить… Ой, как же это я забыла!

— Что ты забыла? — спросила Аня.

Она тихо сидела на скамейке, прижмурив глаза и подставив солнышку свои красные, подпухшие брови.

— Ты же не знаешь, что случилось! Злодейство просто! — Надя подсела к Ане, обняла её за плечи и быстро, взволнованно зашептала ей на ухо.

— Вы чего это шепчетесь?

Перед девочками стоял Вадик, держа за руку сестрёнку Аллочку.

Кудрявая, розовощёкая Аллочка, как всегда, сияла улыбкой. Была она постарше Вани и помладше Пети, — значит, ей было четыре года. А Вадик был, наоборот, тощенький и очень серьёзный. Надя с Аней считали Вадика самым умным после пап и мам человеком во дворе. Да ведь он скоро во второй класс перейдёт — шутка ли?

— Посоветуемся с ним, ага? — спросила Надя.

Аня кивнула.

— Понимаешь, Вадик, мы не знаем, какой этаж! — горячо заговорила Надя. — Дядька усатый и злой. А мальчик маленький, белокуренький. И майка на нём белая. Вообще там почему-то много было белого… Но у мальчика такая пёстрая-пёстрая тюбетейка!

Аллочка вскарабкалась на скамейку и весело запела:

— Бютетейка! Бютетейка!

— Какой усатый дядька? Какая бютетейка… ой, тюбетейка? — поправился Вадик, в недоумении моргая ресницами. — Алка, ступай к Пете с Ваней, погляди, что они там строят из песка?

Аллочка послушно слезла со скамейки и побежала к мальчикам.

— Ну, как же ты не понимаешь, Вадик? — удивилась Надя. — Дяденька приехал и бьёт своего племянника. Разве это хорошо — бить детей? И вот…

— А откуда ты знаешь, что он приехал? — перебила Аня. — Может, он тут живет? Мы же не всех людей здесь знаем.

— Как всех знать? — солидно, заметил Вадик. — Огромный ж-жилмассив!

Девочки посмотрели на него с уважением: какое слово! Вот он, второй-то класс в скорости!

— Значит, неизвестный человек бьёт ребёнка… — сказал Вадик. — А откуда ты знаешь, что он его бьёт?

Анины красные брови удивлённо приподнялись: Вадик, хоть и самый умный, но всё-таки немножко бестолковый!

— Да видела же Надя! Сама видела! В окно!

— А-а… Ну и чего вы хотите от этого дядьки и от этого мальчика?

— Как? — закричали девочки. — Ведь нельзя же бить маленького! Мы ему скажем… Но как его найти?

— Так он вас и послушает! Впрочем, можно сказать дружинникам. Я знаю: в квартире сто сорок пять живёт дружинник. Он работает в одном цеху с моей мамой. Мама говорит: «Евгений здорово борется с хулиганами».

Произнеся всё это очень серьёзным и веским тоном, Вадик замолк, плотно уселся на скамейку, вытянул ноги и прикрыл глаза. Что это с ним?

— Вадик, ты что молчишь? — подождав немножко, спросила Надя.

— Считаю, сколько квартир надо обойти дружиннику, — важно ответил Вадик. — Если в каждом корпусе по пять этажей… ты хоть корпус знаешь?

— Вон тот, — показала Надя рукой.

— Именно тот? — наклонив голову, Вадик с глубокомысленным видом прищурился на дом, что показала ему Надя. — Я же и говорю: пятиэтажный. Если на каждой площадке по четыре квартиры, то это будет… сколько?

— Обходить все квартиры ног не хватит, — сказала Надя.

— Ног у нас много, — возразила Аня. — У тебя, у меня, у Вадика, это уже шесть ног. Петькины, Аллочкины и Ванины ноги, конечно, не в счёт.

Хоть и не в счёт, Петины ноги работали здорово. Песок во все стороны летел из-под его ботинок. Петя рыл землю каблуками и рычал:

— Я — лев! Я — лев!

А вокруг него бегала Аллочка и умоляла:

— А я буду гебемот! Я буду гебемот! Ну пожалуйста! — Она часто путала слова, переставляла в них слоги.

— Нет! Р-р-р! — рычал Петя. — Н-не… р-р-р… будешь! Ты — попугайка, а Ваня — мартышка! А я лев! Р-р-р!

— Петя! Петя! — закричала Аня. — Ты Ване глаза замусоришь. И Аллочке. Перестань! Играйте в зоосад по-человечески. Слышишь?

— Не слышу! И по-русскому не понимаю. Только по-львиному. Р-р-р! — отвечал Петя, взметая песок ногами.

— Я буду гебе… А-а-а… — Аллочка схватилась рукой за глаз.

— Так и знала, засыпал ей глаза! — Аня вместе с Надей кинулась к Аллочке.

— Подумать не дадут, — проворчал Вадик. — Ведите её сюда!

Аня за плечи подвела к скамейке плачущую Аллочку. Надя шлёпнула по спине Петю:

— Не лев ты, а просто дурак! Говорили тебе: не рой песок, в глаза кому-нибудь попадёшь. Идём, Ванечка, подальше от этого… аспида!

Она взяла Ваню за руку и потащила его к скамейке.

Вадик строго приказал Аллочке:

— Моргай сильнее и проморгаешься!

Но Аллочка только держалась рукой за глаз и тоненько вопила.

— Я ей попробую вынуть! — Надя решительно оторвала руку Аллочки от лица. — Подними головку! Открой пошире глазик! Не бойся!

Надя живо обтёрла пальцы о пальто, подула на них и протянула указательный палец к Аллочкиному глазу. Но не успела прикоснуться.

Двор пересекал широкоплечий молодой человек. В один миг он метнулся к ребятам и схватил Надю за руку.