Тотчас же по всей кузнице распространился зловонный запах, сильный и резкий. Мартин прикрыл рукой рот и нос — защищаясь не от смрада, а от жуткой правды.

— Мальчишка умер от голода, это очевидно, — сказал Жирар. — Однако он умер от голода с полным желудком.

Мартин отступил назад, чувствуя, как леденеет все внутри. Вот оно, неопровержимое доказательство. Конечно, для полной уверенности надо будет еще изучить другие трупы. Но и здесь, похоже, причина смерти была той же самой, что и на острове, обозначенном в «Книге наблюдений» словом «опустошенный».

Мартин не мог оторвать взгляд от выпотрошенного детского тела. Теперь понятно, в чем заключалась истинная причина их секретной миссии. Найти язву, поразившую родную землю, и истребить ее, прежде чем она успеет распространиться. Причина смерти всех жителей деревни была той же, что и на затерянном острове. Люди, пораженные странной болезнью, ели и ели, но в конце концов умирали от голода, не получая питательных веществ, полностью истощенные.

Отвернувшись от стола, Мартин вышел из полумрака кузницы на солнечный свет и жадно глотнул свежий воздух. Он устремил взгляд вдаль, на сплошную гряду холмов, покрытых буйной зеленью. Налетевший порыв ветра зашевелил поля ячменя и овса, пшеницы и ржи. Мартин мысленно представил себе человека, плывущего на плоту посреди океана, умирающего от жажды, окруженного со всех сторон водой, пить которую нельзя.

Здесь было то же самое.

Мартин зябко поежился в бледных лучах весеннего солнца. Ему хотелось оказаться как можно дальше от этой долины, но его внимание привлек крик, донесшийся справа, из противоположного конца деревни. Перед распахнутой дверью стояла фигура, облаченная во все черное. На мгновение Мартин испугался, что это сама Смерть, но затем фигура замахала рукой, разрушая образ. Это был аббат Оррен, последний член маленького отряда, настоятель Келлского аббатства в Ирландии. Он стоял у входа в деревенскую церковь.

— Идите взгляните на это! — крикнул аббат.

Мартин поспешил к нему. Это был скорее интуитивный порыв, чем сознательное усилие. Молодому коронеру не хотелось возвращаться в кузницу. Пусть мальчишкой занимается французский мясник. Пройдя через деревню, Мартин поднялся по ступеням и присоединился к католическому монаху.

— В чем дело, аббат Оррен?

Развернувшись, монах направился внутрь церкви.

— Это самое настоящее богохульство! — в негодовании бросил он на ходу. — Взгляните, как эти люди осквернили святое место! Неудивительно, что всех их сразила кара Господня.

Мартин поспешил следом за аббатом. В своем не по размеру большом теплом плаще тощий как скелет монах казался привидением. Из всех них он один побывал на мертвом острове у берегов Ирландии и стал свидетелем тамошнего опустошения.

— Святой отец, вы нашли то, что искали? — спросил Мартин. Вместо ответа аббат двинулся вглубь церковного зала. Мартину не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Внутри царил угрюмый полумрак. Земляной пол покрывал слой соломы. Скамей не было, за частыми стропилами виднелась низкая крыша. Единственный свет проникал из пары узких, высоких окон в дальней стене, падая полосами на алтарь — простую каменную плиту. Вероятно, голый камень раньше закрывало алтарное полотно, но сейчас оно было сорвано, отброшено в сторону — по-видимому, это сделал монах, проводивший поиски.

Подойдя к алтарю, аббат Оррен дрожащей рукой указал на каменную глыбу. Его трясло от гнева.

— Это просто богохульство, — повторил он, — вырезать языческие символы в доме Господа.

Мартин подошел ближе и склонился над алтарем. Поверхность плиты была покрыта изображениями солнечных дисков с расходящимися лучами и закрученных спиралей, кругов и странных запутанных узоров, несомненно языческих.

— Почему эти набожные люди совершили подобный грех?

— Я не думаю, что это дело рук жителей Хайглена, — возразил Мартин.

Он провел рукой по алтарю. Его пальцы ощутили древний возраст полустертых изображений. Определенно они были очень старые. Map-тин вспомнил слова возницы о том, что это место проклятое, что для древних кельтов эта земля была священна и их огромные камни по-прежнему можно найти в затянутых туманной дымкой лесах на вершинах окрестных холмов.

Мартин выпрямился. Судя по всему, один из этих камней приволокли в Хайглен и превратили в алтарь деревенской церкви.

— Если жители деревни тут ни при чем, то как еще можно объяснить вот это? — спросил аббат.

Подойдя к стене за алтарем, он махнул рукой, указывая на большое изображение на ней. Оно было нарисовано совсем недавно, судя по красновато-бурому цвету, кровью. Рисунок изображал круг, рассеченный на четыре части крестом.

Мартину уже приходилось видеть подобные изображения на надгробиях и древних развалинах. Кельтские жрецы считали этот символ священным.

— Языческий крест, — пробормотал Мартин.

— Такой же мы нашли на том острове, им были помечены все двери.

— Но что это означает?

Аббат прикоснулся к серебряному кресту, висящему на шее.

— Все так, как и опасался король. Змеи, которыми кишела Ирландия, изгнанные с острова святым Патриком, перебрались на наши берега.

Мартин понял, что монах имел в виду не настоящих лесных змей, а языческих жрецов, носящих изогнутые посохи, похожие на змей, на друидов, предводителей древних кельтов. Святой Патрик обратил язычников в истинную веру или изгнал из Ирландии.

Но это было шесть столетий назад.

Обернувшись, Мартин посмотрел сквозь распахнутую дверь церкви на мертвую деревню. У него в голове прозвучали слова Жирара: «Мальчишка умер от голода с полным желудком».

В этом не было никакого смысла.

— Все это нужно сжечь, — пробормотал у него за спиной аббат. — А землю засеять солью.

Мартин молча кивнул, однако у него в груди росла тревога. Сможет ли пламя уничтожить то, что было сотворено здесь? Он не мог ответить на это наверняка, но не вызывало сомнений одно.

До конца было еще очень далеко.

Настоящее время

8 октября, 23 часа 55 минут

Ватикан

Отец Марко Джованни прятался в темном каменном лесу.

Массивные мраморные колонны, поддерживающие своды собора Святого Петра, разделяли пол на отдельные капеллы, залы, ниши. Священное место украшали работы великих мастеров: «Оплакивание Христа» Микеланджело, балдахин Бернини, бронзовая статуя «Святой Петр на престоле».

Марко знал, что в этом каменном лесу он не один. Где-то здесь, скорее всего в дальней части собора, затаился охотник, выжидая удобного момента.