она каждую свободную минуту – жилеты с карманами, шарфы, самостоятельно шила себе юбки».

«В ту пору, – продолжала Петревска, – у меня был сын-школьник. И вот, как-то утром, я залила шерсть красителем, а сама повела ребенка в класс. Когда вернулась, услышала, что меня окликает тетя Ванга. Я подошла, а она и говорит: «Витка, а ты знаешь, что пряжа неравномерно окрасилась? Ведь вся пятнами пошла».

Хочу напомнить, что бабушка была слепа.

Я проверила. И правда. Шерсть пошла пятнами».

Одна из подруг Ванги вспоминала: «Я внимательно наблюдала за сидевшей у печки и что-то вязавшей Вангой. Она вязала так уверенно, так ловко, не пропуская ни единой петли, как если бы обладала стопроцентным зрением. Я даже испытала в этот момент что-то вроде комплекса неполноценности. Для меня это было просто непостижимо: как можно так мастерски вязать, не видя, что ты делаешь?»

«Обучая незрячих девочек вязанию, – вспоминала Красимира Стоянова, – их приучали видеть пальцами».

Не только пальцами, но и сердцем научилась видеть молоденькая Вангелия в интернате. Здесь встретила она свою первую любовь – паренька по имени Димитр. Имя это красной нитью пройдет через всю жизнь прорицательницы: Димитром будут звать впоследствии ее мужа и племянника, Митко назовет она приемного сына. Доброго приятеля, возглавившего фонд ее имени и много лет поддерживавшего Вангу словом, делом и добрым советом, – и того будут звать Димитром.

Вот что вспоминала по этому поводу приемная дочь прорицательницы Венетта Шарова:

«В память о своей первой, случившейся в интернате любви мама просила своих крестниц называть первенцев именем мальчика, в которого была влюблена. Когда на свет появился мой сын, она и ко мне обратилась с подобной просьбой.

– Вы только так запишете – Димитр, а называть ребенка будете ласково – Митко».

Любовь у молодых людей, встретившихся в интернате, разгорелась нешуточная. Ванге – восемнадцатилетней неискушенной девушке – предложили руку и сердце. Прими она это предложение, вошла бы невестой в богатый дом, распрощалась с нуждой, которая была обычным делом в ее семье. К тому же родители жениха одобряли решение сына и обещали будущим молодоженам всестороннюю поддержку.

Но обстоятельства сложились против молодых. Начались проблемы в семье Димитра, а главное, их бракосочетанию воспротивился папа Ванги.

«Отец писал ей, чтобы она немедленно возвращалась домой. Нужно было присматривать за детьми, – вспоминала Красимира. – Его супруга, мачеха Вангелии, к тому времени родила третьего ребенка – Любку, а спустя еще два года, пытаясь разрешиться четвертым чадом, испустила дух».

Первые предсказания

Помаячившая вдалеке, как казалось, сытая, счастливая замужняя жизнь так и осталась несбыточной мечтой. Молоденькая Ванга еще не раз оплакивала ее, сидя ночами над вязанием, качая люльку, поднимаясь до восхода солнца к утренней дойке. Отныне хозяйкой в доме отца была она. Приходилось безропотно справляться с тысячей дел, да еще и вслепую.

Мало их семье было послано нужды, несчастья продолжали щедро сыпаться на Сурчевых, как градины с небес. В 1939 году девушка едва не умерла: здоровье ее основательно подорвал плеврит [14]. В те дни Ванга обессилела настолько, что не могла самостоятельно выйти во двор. Для того чтобы она хоть немного погрелась на солнышке, приходилось выносить ее на руках. И снова врачи – теперь уже ее младшую сестренку Любку – огорошили: «Не жилец Ванга, не жилец».

К счастью, ошиблись и на сей раз.

За болезнью девушки последовали арест отца – его обвиняли в участии в митинге несогласных с прогитлеровской политикой правительства, менингит у Любки, болезнь и смерть отца и Вторая мировая война, о приближении которой девушка узнала из… видения. А случилось это в самом начале 1941 года.

«Он (в одном интервью Ванга скажет, что явившийся был мертвым человеком, в другом назовет его Иоанном Златоустом [15]) был высоким, русоволосым и божественно красивым. Был облачен в доспехи, словно древний воин. Конь его размахивал белым хвостом и бил копытом о землю.

– Скоро все в мире перемешается и следы многих людей затеряются, – обратился он к Ванге. – Ты будешь сидеть здесь и предсказывать о мертвых и живых. Не бойся! Я останусь в этом доме возле тебя и буду говорить тебе, что передавать».

Многие журналисты, по мнению племянницы Вангелии Красимиры, ошибаются, рассказывая о том, что это было первое видение прорицательницы. Сестры – как двоюродные, так и Любка – вспоминали, что, когда были маленькими, наблюдали удивительные процессы, происходившие с Вангой. Она – до сих пор веселая и оживленная – вдруг менялась в лице, впадала в состояние оцепенения или, напротив, начинала дрожать и говорила не своим голосом. Ванга в мгновение останавливала остекленевший взгляд на одной из сестер, подруг, соседок и в мельчайших подробностях рассказывала, как та провела день. Рассказав, глубоко вздыхала, приходила в себя, как если бы очнулась от глубочайшего затяжного сна и становилась прежней – веселой, игривой, добродушной.

Надо упомянуть, что место жизни Ванги – село Рупите в Благоевградской области Болгарии, в общине Петрич, – имело и имеет богатую и весьма непростую историю.

Сестра Вангелии, младшенькая Любка, то и дело повторяла:

«До чего же, дети мои, было сложно мне жить в этих краях. До чего тягостная атмосфера здесь. Что-то как будто все время давит, не дает покоя, мучает».

Вангелия же утверждала, что земля эта впитала энергию поколений, да не просто поколений, а поколений мучеников. Ведь многие тысячи лет назад 15 октября в Рупите произошло страшнейшее извержение вулкана. Лава затопила город, погребя на месте бессчетное количество народа: стариков, молодых, детей. По словам Ванги, души этих людей постоянно являлись к ней по ночам, подкрадывались к окнам, барабанили по стеклам, проникали в дом, бродили по комнатам и делали все, что им вздумается. Души эти рассказывали ей о себе, своих близких, своем бытие до смерти и после нее.

Когда прорицательницу спрашивали, каким образом она общается с умершими, Ванга объясняла: перестает функционировать только лишь тело, душа человеческая тлену неподвластна, она продолжает развиваться, совершенствоваться и общаться. Только услышать ушедших людей дано не всем.

«– Как вам удается читать мысли людей, которые говорят на других языках? – спрашивали любопытные.

– Я все и всегда слышу исключительно на моем родном болгарском языке. Передо мной появляется явный образ умершего, он зовет меня, и мы начинаем беседу. Умерший может задавать вопросы и может на них отвечать. Я реагирую на его голос. Знаю, что и после своей смерти люди сохраняются личностно».

Из книги литературного критика Любена Георгиева [16] «Встречи с Вангой»:

«– А этот мексиканец, который к тебе явился, – спрашиваю я, – на каком языке говорил? На болгарском или на