— Но егерь говорил, что дуб должен быть черный от копоти! — вмешался Видар.

Но ко всеобщему разочарованию ни на стволе, ни на снегу поблизости не виднелось ничего хоть сколько-нибудь необычного, что могло бы свидетельствовать о падении Черной Звезды. Дерево оказалось самым обыкновенным дубом, который скинул свои большие листья и укутался в пушистый иней. Этро осторожно приблизился к нему и тихонько потрогал холодную шершавую кору, чтобы удостовериться в неудаче.

— Егерь видел вспышку вон с того холма, — Видар указал на возвышенность неподалеку. — Возможно, нам лучше взобраться туда и поискать поляну с высоты.

Спорить никто не стал, и все направились в сторону холма. Шагать по рыхлому снегу пришлось довольно долго, и ноги то и дело вязли и проваливались в хрустящие сугробы. Лес на склоне становился чуть реже, и солнце, озорливо выглядывая из-за стволов и веток, словно бы пыталось разглядеть путников получше. «Кто вы?» — шуршал снег. «Зачем вы здесь?» — шелестел ветер.

Стояли сильные морозы, и в воздухе клубилась снежная дымка. Этро шел позади всех и изрядно устал. Его не покидало чувство, что за ними кто-то непрестанно следил с тех самых пор, как они оказались на поляне с дубом. Он огляделся в очередной раз, поежившись не то от холода, не то от страха.

Оказавшись на холме, они долго всматривались в лесную чащу, пока Бьярне не воскликнул: «Да вон он, дуб! Какой большой! И как мы его сразу не заметили?» Все тут же кинулись смотреть в сторону, куда указывал Бьярне своей большой ручищей, и победно заулыбались. На небольшой полянке действительно чернел дуб, будто темное пятно на белом покрывале. Наши путешественники, недолго думая, бросились к заветной поляне. Спускаться по склону было просто и весело. Все бежали в предвкушении успеха, особенно Этро, ведь он очень надеялся найти Черную Звезду первым.

Но то ли они слишком поторопились и пошли не в том направлении, то ли белый снег сильно слепил всем в глаза, но найти ту поляну они никак не могли. Бьярне и Видар, знавшие лес как свои пять пальцев, задумчиво чесали затылки и разводили руками. Однако то было еще полбеды. Мало того, что они не могли отыскать поляну, никто не мог понять, где они находятся. Пропал из виду даже холм, с которого они, казалось бы, совсем недавно оглядывали лес. «Чертовщина какая-то!» — удивлялись старшие братья. Этро и Анни шли позади, перебрасываясь озадаченными взглядами. После долгих и тщетных поисков любых знакомых ориентиров, было решено устроить привал возле двух огромных дубов.

Все очень проголодались и тут же набросились на свертки с едой. Расправившись с обедом быстрее всех, Этро обеспокоенно спросил у Бьярне:

— Почему егерь рассказал вам об упавшей звезде, а сам не пошел ее искать? Ведь он знал, куда она упала, и мог бы сам отыскать ее.

— Понимаешь, Этро, — громко чавкая, произнес старший брат, — егерь очень стар, а снегу этой зимой выпало гораздо больше, чем обычно. Не могу себе даже представить, чтобы старик бегал по сугробам и заглядывал под кусты, — и горько ухмыльнувшись, добавил. — Даже мы, лесорубы, потерялись в лесу, словно маленькие дети.

Анни одарила Бьярне ледяным взглядом. Немного отдохнув, они вновь пустились на поиски поляны. Но словно по волшебству они никак не могли выйти к дубу. Наконец пришлось признать, что ничего не вышло, и Видар предложил вернуться домой, пока не стемнело. Но и тут их подстерегала неприятная неожиданность! Лес, очевидно, не желавший расставаться с нашими путешественниками, запутывал их все сильнее, и они брели все глубже в лесную чащу.

Этро еле сдерживал слезы разочарования, но, представив лицо Анни, когда она увидит его заплаканные глаза, он сразу же взял себя в руки и крепко сжал кулаки. Сама же Анни, которая была расстроена не меньше других, напустила на себя наисерьезнейший вид и старательно помогала старшим братьям найти дорогу домой.

Солнце спряталось за верхушками деревьев, когда Бьярне и Видар громко засмеялись: «Да это же наша старая лачуга-ночевка! Но как нас занесло в эти края?» Этро всмотрелся в темную гущу леса. Совсем неподалеку из-за деревьев выглядывала ветхая избушка, стены которой сильно покосились. В ней было всего одно маленькое нелепое окно и дверь с большим засовом.

— Мы знаем это место, — радостно пояснил Бьярне. — Здесь мы иногда ночуем, когда идем за красной березой. Но, черт возьми, как далеко мы от дома! Видимо придется заночевать здесь.

Дверь завалило снегом, и потому в дом пришлось забираться через окно. В избушке было совсем темно, а стены скрипели от холода. Бьярне и Видар ушли за ветками, чтобы затопить крохотную печку, а Этро и Анни остались внутри. Как только глаза привыкли к темноте, Этро осмотрелся. Рядом с ними стояли стол и два стула, которые так же, как и сама лачуга, покосились от старости. Этро подумалось, что любой, кто отважится сесть на них, рискует тут же очутиться на полу. Чуть поодаль виднелись темные очертания какого-то большого предмета. Мальчик поежился. Анни спросила его шепотом:

— Как думаешь, Черная Звезда на самом деле существует?

— Не знаю, — вздохнул Этро. Он уже начал подозревать, что старый егерь наверняка просто подшутил над доверчивыми Бьярне и Видаром.

Анни грустно проронила:

— Ох и попадет мне завтра от отца!

Этро, внезапно почувствовавший себя ответственным за судьбу этой хрупкой девочки, крепко сжал ее руку:

— Ничего не бойся, я тебя в обиду не дам!

Анни вздрогнула от прикосновения, но затем с благодарностью пожала его руку в ответ.

Вскоре через узкий оконный проем в избушку плюхнулась сначала большая связка веток, а за ней, кряхтя, кое-как влезли и старшие братья. Они быстро затопили печку, и избушка наполнилась приятным мягким светом. Этро с облегчением обнаружил, что большой черный предмет в углу, пугавший его в темноте, оказался ничем иным, как настилом из сена. Скудно поужинав, наши уставшие путешественники улеглись на настил, закутавшись во все, что только возможно, и тут же заснули.

Ночью в лесу очень тихо. Лишь изредка слышен скрип деревьев, согнувшихся под тяжестью снега. Впрочем, когда наступают сильные холода, скрипит даже воздух. Этро проснулся посреди ночи от странного звука. Ему показалось, будто бы кто-то тихо плачет. Но, прислушавшись к морозной