Что касается детей, то, как уже было сказано выше, они не понимают самой сути режима дня, потому что способность сопоставлять, просчитывать и совершать иные логические операции у них развивается со временем, по мере взросления. От незрелого детского разума много в этом плане не потребуешь. В начале развития он способен к мышлению как таковому, но мышлению предметному – наблюдению и осмыслению текущего момента при неспособности сопоставить его с другими похожими моментами из прошлого или в будущем. Способность малыша к любого рода анализу почти равна нулю. Это свойство проявляется у головного мозга лишь по мере приобретения жизненного опыта – накопления данных о множестве разных и похожих случаев из жизни. Пока такого опыта нет, естественно, что даже идеально функционирующему головному мозгу просто не с чем сопоставлять, не из чего делать выводы. А между тем составление любых планов, расписаний, графиков и др. является деятельностью логической. Но поскольку наше чадо пока ею не владеет, многие нужды в распорядке дня ему просто неясны.

Например, дети в упор не понимают, почему им нужно приучаться ложиться спать в 22:00 уже сейчас, если пойти на работу, как ходят мама и папа, им в обозримом будущем не грозит. Точка зрения ребенка на этот вопрос совпадает с нашей в выходной день. И состоит она в том, что спать нужно ложиться, когда ты устал и больше не можешь развлекаться. А почему именно в 22:00 или любое другое строго назначенное время, детям совершенно неясно. И объяснять, что детские игры не дают спать привычным именно к такому графику родителям, бесполезно. Ведь мы, естественно, никогда не устраивали «побоищ» на игрушечных мечах в детской, когда чадо уже, так сказать, почивает. А значит, оно не понимает, что такое хроническое недосыпание и внезапные «побудки».

Дети – эгоисты, но в здоровом смысле слова. У них нет или почти нет негативного жизненного опыта – от него мы оберегаем их со всем тщанием. Поэтому угроз на темы отрицательных последствий от несоблюдения гигиены и т. д. дети понять и не в состоянии – они же еще не пробовали не чистить зубы неделями!.. Так что, в сущности, при-учить их к распорядку можно лишь потому, что эти действия несут приятные ощущения. Детское мышление предметно и не понимает абстракций в духе «если ты не будешь умываться, у тебя кожа покроется сыпью». Чтобы это стало ребенку понятным, нужно, чтобы однажды так и произошло, а мы, разумеется, этого не допустим. Так что остается лишь надеяться на подтверждение наших уверений, что «принимать душ – это приятно». Но не обо всех элементах распорядка можно так сказать. Например, сон в определенное время доставляет удовольствие, только когда организм к нему привык, сонливость уже возникает именно в этот период, и ее удовлетворение вызывает положительные ощущения. До той поры все уговоры, угрозы и другие методы принуждения ко сну кажутся ребенку насильственными и ничем не оправданными – ведь он в это время еще хочет играть, а вовсе не спать. В результате частое повторение подобных ситуаций даже вырабатывает у него неприязнь ко сну как решению административному вместо естественного.

Итак, чаще всего взрослые нарушают или вовсе не используют режим дня сознательно, потому что он им не нужен, они видят в нем больше недостатков, чем преимуществ. Основные вехи режима в жизни взрослого такие – их ему навязывают извне график работы, список принятых за день звонков, насущные потребности остальных членов семьи, расписание работы магазинов и общественного транспорта, наконец. И многим взрослым этого внешнего принуждения вполне достаточно – они не считают нужным вынуждать себя к чему-то еще и по собственному, так сказать, почину. Дети живут совсем другим и в других условиях – они не ведают, что такое «график работы», и не понимают, что даже крайне необходимую вещь им в магазине не дадут, если они придут за нею к полуночи, а магазин работает только до 20:00. Им самим спать в определенное время тоже не слишком нужно – они плохо различают время суток и с трудом улавливают значение таких периодов, как утро или ночь. Есть и еще одна проблема, которая отпадает сама, по мере взросления. Проблема эта состоит в том, что у детей отсутствует не только логика, но и механизмы самоконтроля.

Если первое совершенствуется в течение всей жизни (с каждым новым прожитым днем и событием), то второе начинает формироваться значительно позже, только в подростковом возрасте. Способность сдерживать свои эмоции и управлять ими – навык относительно сложный, безнадежно, так сказать, вторичный в смысле возможностей и способностей коры головного мозга. А это значит, что в течение длительного срока ребенок совершенно не способен сам перестать играться, злиться, засыпать и пр. – даже если ему хочется это сделать. На первых порах во всех таких ситуациях ему должны помогать родители: показывать, как нужно успокаиваться после драки и искать пути к примирению, как прекращать разбирать мамину пудреницу, если уже понятно, что открыть ее, не поломав, у ребенка не выходит… Аналогично мы должны научить наше чадо готовиться ко сну не только в смысле чистки зубов, умывания и прочих внешних ритуалов. Главная родительская задача – научить его засыпать не только после спокойных игр (не слишком возбужденный ребенок нередко может заснуть и сам), но и, скажем, после часа игры в салочки со сверстниками.

Возбужденный, разгоряченный малыш может очень устать уже в процессе игры или к ее концу. У взрослого усталость всегда как-то сама выражается в затухании активности, сонливости и других характерных признаках, по которым он понимает, что устал, и сознательно переходит от активности к отдыху. У детей же реакция на такие состояния сплошь и рядом отличается от взрослой. В возрасте до пяти лет они осознают усталость просто как явный дискомфорт, но не отличают этот вид дискомфорта от любого другого, например от намокшего памперса. Поэтому им и неясно, что нужно сделать, чтобы почувствовать себя лучше. В старшем возрасте (после пяти лет) понимание, что для отдыха нужно прекратить игру, приходит к детям все чаще, но этот механизм по-прежнему срабатывает не всегда.

Так, вплоть до двенадцати лет увлекшийся чем-то ребенок (более того, подросток) нередко демонстрирует реакцию, свойственную лишь немногим взрослым – продолжает занятие, несмотря ни на какую усталость. В таких случаях к нему возвращается детская раздражительность в ответ на попытки его отвлечь. На самом деле он нуждается в том, чтобы его отвлекли, поскольку сам он не может этого сделать – еще не полностью сформированный механизм самоконтроля «отключается» или, если угодно, отступает перед наплывом сильных эмоций. В сущности, у взрослых, как мы знаем, тоже такое случается, просто для «отказа тормозов» им нужны куда более сильные стимулы. А в период формирования самоконтроля никаких особых усилий к тому прилагать не нужно. Скорее стоит как можно активнее обучать ребенка своевременно «тормозиться» в своих желаниях.

Таким образом, если наше чадо вообще не отличается послушанием, а привить ему привычку засыпать, чистить зубы и пр. строго в определенное время кажется и вовсе невозможным, не стоит думать, будто нам «достался» самый безалаберный и своевольный малыш на свете. Учтем, что он наших весьма разумных доводов не понимает. Ему недоступны такие «высоты мысли», потому что жизненного опыта у него еще «кот наплакал», и от негативных ее сторон мы сами ревностно его оберегаем. Собственные аргументы для того, чтобы сделать то или это, ребенок тоже сгенерировать не в состоянии. Раз он не знает, как плохо бывает, если этого не сделать, у него, соответственно, нет стимула это делать. А раз он сейчас хочет делать что-то другое (не указанное родителями действие), он не сможет переключиться на требуемое сам – у него еще не сформирован такой механизм. В сумме же получается, что наш набор эффективных аргументов и методов воздействия на него ограничен гораздо сильнее, чем мы привыкли думать. А непослушание, характерное для подавляющего большинства детей, проистекает из того, что мы не ищем путей «достучаться» до них на понятном именно им языке.