Холодильник, лишённый питания, уже начал оттаивать, поэтому Белов взялся за него, откладывая в сторону консервы и выставляя на кухонный стол всё, что нужно съесть сразу. Баночка непонятного варенья, кусок сала, немного фарша и пакет майонеза. Вот и весь скромный набор холостяка. На холодильнике в полиэтиленовом пакете лежал каравай чёрного хлеба, достаточно мягкий. Пошарив в кухонных шкафчиках, он обнаружил несколько банок с разными крупами, половину бутылки подсолнечного масла, три пачки соли и десяток яиц в упаковке. Пока рылся, разгорелся аппетит. Прикинув, что фарш надо съесть первым, Белов неторопливо стал делать котлеты, благо муки нашлось почти ведро.

Газовая плита, слава богу, работала от привозного, в больших баллонах, газа. Газификация до Лёшкиного района города не добралась. Где у друга кухонная утварь, Белов знал со студенческой поры, когда неделями гостевал здесь. Старая сковорода быстро нагрелась, зашипел последний кусок маргарина.

Он за полчаса нажарил из фарша почти полсотни котлет, да ещё остатки бросил кошке и котёнку, выползшим на запах мяса.

«Кошки – это хорошо, – подумал бывший опер, – а то мыши из леса замучают. Кстати о мышах. Надо закрыть двери на запоры, так и медведь может на запах зайти».

Самозваный хозяин быстро выключил газ и выскочил во двор и обошёл дом. Оказывается, кроме дома, сохранился (или перебросился) ещё хозяйственный сарайчик, где стоял старый Иж-Ю-3 с коляской, здесь же лежали мотоблок и бензопила. В двух канистрах булькал бензин. Обходя дом, Белов прикинул, что переброс произошёл по широкому конусу, в который попал не только дом, но и часть земли возле дома и, видимо, фундамент дома, хотелось бы думать, что на приличную глубину. Чувство тревоги вдруг схватило за сердце, и он забежал в сени, закрыл засов на дверях, накинул дополнительно крючок и заперся на втором этаже дома. Из окон, выходящих на три стороны, никого живого не было видно. Но Белов привык доверять внутреннему чутью, кричавшему, что снаружи дома опасность. Подождал около получаса, переходя от окна к окну. Ничего не изменилось, ощущение слежки не пропало. Стараясь не шуметь, Белов начал взламывать замок на ящике с оружием.

– Это хорошо, что Лёха охотник. Жалко, что не коммандос и в ящике явно нет пулемёта.

Небольшой навесной замочек легко поддался титановой (а чего вы ожидали, в конце восьмидесятых не только лопаты титановые делали наши умельцы на военных заводах) монтажке, распахнув дверцы железного шкафа с оружием, прикрученного к стене спальни.

Каково же было приятное удивление, когда в ящике кроме двух ружей и патронташа оказался карабин «Сайга» с оптическим прицелом.

– Видимо, опять с начальником уголовного розыска гуляли, только начальство может оставлять оружие в чужом доме. – Удовлетворённо вздохнул взломщик, не ожидавший такого сюрприза. – Патроны должны быть в другом месте, но где?

Белов не спеша начал классический обыск в доме по схеме слева-направо в каждой комнате. Масса удивительных вещей и предметов хранилась в доме Алексея. В платяном шкафу, кроме мужской одежды – хорошо, что мы с Лёхой одной комплекции, – подумал он, прикидывая добротные джинсы по своей фигуре, – почему-то было несколько платьев и юбок с блузками, а также колготки и женское бельё. Похоже, у Алексея завелась постоянная подружка.

За трёхстворчатым платяным шкафом стояли два новых мотоциклетных аккумулятора и один автомобильный, десятка два алюминиевых трубок различного диаметра и высотой до двух метров, стопка зеркал и стёкол от разобранной мебельной стенки. На шкафу лежали четыре бухты различных проводов, упаковка от бытовой техники и разное электрическое барахло. В кухне под столом нашлись и патроны – целый цинк с патронами для карабина и большой посылочный ящик с ружейными патронами, в основном с картечью и пулями. Лёха не любитель пернатой дичи, охотился обычно на кабана и лося. Первый этаж дома был приспособлен под мастерскую, где Алексей вечно что-то пилил, паял, сваривал и красил. Заваленный железяками верстак и полки с банками, полными гаек, винтов и прочей мелочи, коробками и инструментом, Белов даже не стал осматривать, благо патроны уже нашлись. Зато на печке обнаружилась целая пачка титановых пластин из бронежилета. Этот броник Алексей лет пять назад приспособил под обычную жилетку, больно ему понравилось обилие карманов и материал бронежилета. Сам броник висел внизу у второго выхода из дома, среди разнообразной охотничьей одежды.

Снимая жилет и надевая на себя, Белов заметил лежащий тут же в углу самодельный общевойсковой защитный комплект. От настоящего он отличался только материалом, поскольку был изготовлен местными умельцами из так называемой «ткани 500». Эта ткань в советские времена применялась на местном машзаводе для покрытия военной техники. Якобы изделия, оклеенные этой тканью, не засекались вражескими локаторами. Так это или нет, трудно сказать, но в огне ткань не горела и воду не пропускала. Поэтому ещё в семидесятые годы из этой ткани, «вынесенной» с завода, а проще говоря, украденной, местные умельцы пошили (вернее, поклеили) массу различной одежды для охотников и рыбаков. Начиная от высоких сапог – бахил, пошитых прямо на валенки, и заканчивая цельноклееными комбинезонами. У Алексея был самый стандартный набор: сапоги-брюки поверх валенок и куртка с капюшоном. Всем был хорош костюм, но после пары-тройки часов, проведённых в нём, люди промокали сильнее, чем под дождём. Воздух одёжка не пропускала, поэтому пот в таком «скафандре» шёл градом, даже в холодную погоду. От того такие костюмы надевали только осенью-зимой поверх многочисленных рубах и штанов.

В зале ничего интересного не оказалось, стандартная стенка с зеркалами, на полках стояла фарфоровая и хрустальная посуда, многочисленные столовые, чайные и кофейные сервизы, собранные покойной бабкой Алексея и подаренные родными и близкими. Вряд ли такая посуда пригодится в лесу одинокому мужику, хотя красивую посуду Белов любил, такое вот, не совсем мужское отношение к посуде. В нижних ящиках и на антресолях стенки снова одежда, но ещё больше постельного белья и просто отрезов ткани, ещё с семидесятых годов прошлого века. Судя по запасам прагматичной, а как без этого в советское время, да в провинции, бабушки, белья хватит на добрый взвод. Под шестью коврами, покрывавшими стены спальни и залы, никаких тайников, понятное дело, Белов не нашёл. Как, впрочем, в остальных комнатах. Разве что, в спальне покойной бабки оказались два сундука и комод. Но они были забиты всё теми же запасами тканей, тремя коробками хозяйственного мыла и большим фанерным ящиком со спичками. Это последствия спичечно-мыльного дефицита, обрушившегося на русскую провинцию в начале восьмидесятых годов. Находка навеяла Белову воспоминания о талонах на мыло и стиральный порошок, на которые мужики легко выменивали талоны на водку у озабоченных хозяек. Да, скорее всего, именно тогда бабка Алексея и собрала запасы дефицита.

Закончил поверхностную рекогносцировку Белов в туалете. О, это был не просто туалет. Эта была гордость Алексея, мечта! Песня! Санузел Лёшка делал сам почти всю прошлую зиму. Получилось уютное тёплое помещение с рукомойником и унитазом. Пол, стены и потолок покрыты голубой глазурованной плиткой. На многочисленных полках вдоль стен, кроме предметов туалета и бытовой химии, разместилась неплохая библиотека, доставшаяся Алексею в наследство от бабки. Вернее, по-настоящему ценные книги стояли в книжном шкафу на втором этаже, а в туалет Алексей стащил всю справочную устаревшую литературу и беллетристику. Слив был в местную канализацию в огороде. Туалет порадовал Белова дополнительными запасами мыла и стирального порошка. Правда, там было темно, хоть глаз выколи. Но гость-хозяин заранее прихватил висевший у двери фонарик, работавший от маленькой динамо-машины. Он сам подарил его Лёхе на прошлый день рождения.