Рынок был местом многолюдным, даже по вечерней поре; к тому же возле рынка, основательно въехав пристройками на его территорию, стояла церковь, монументальное строение с золотыми куполами и крестами, с высоченной башней-звонницей, – возле церкви, как правило, тоже не безлюдно, есть где затеряться…

Однако ни рынка, ни приметной даже в ночную пору златоглавой церкви поблизости не наблюдалось, не было их, словно никогда и не существовало.

– Да где же это я? – озираясь по сторонам, прошептал Глеб.

Неширокая улица тянулась вдаль, растворяясь в полумраке. Трёхэтажные дома с непривычно островерхими крышами тускло светились узкими, похожими на замковые бойницы окнами; чугунные фонари, явно газосветные, бросали на блестящую, словно мокрую брусчатку дрожащий бело-голубой свет. И, что самое поразительное, было ненормально тихо. Так тихо, словно все жители странной улочки массово уехали в честь первомая на Канарские острова, заодно прихватив с собой местных уличных собак, кошек и птиц.

Страшная была улочка, подозрительная.

Справа от Глеба, над каменными ступеньками с чугунными перильцами, по бокам дубовой двери висели два настенных светильника, круглые, карамельно-зелёного цвета. На изумрудном фоне каждого из них чётко высвечивалась алая надпись: «Аптека» – буквы были яркие и сочные, словно вплавленные в зелень стекла.

– Улица, фонарь, аптека, – сказал Глеб и нервно хихикнул. – Классика, блин. – Тут он вспомнил о зажатом в руке кошельке. Поднявшись по ступенькам поближе к зелёному свету – идти под чугунные фонари не хотелось, слишком они, те фонари, неправильными были, неуместными при нынешнем электрическом освещении – Глеб расстегнул кнопку-застёжку, раскрыл туго набитое портмоне как книжку и принялся изучать содержимое.

Первое, что увидел парень, были не деньги, хотя их в портмоне хватало – нехуденькая пачка в полсантиметра толщиной, то ли рубли, то ли доллары, поди разберись при зелёном освещении… Первым делом Глеб обнаружил тлеющую ровным бирюзовым светом карточку, наподобие кредитной: карточка лежала в отдельном прозрачном кармашке аккурат на развороте портмоне. Осторожно подцепив её ногтями, Глеб вынул карточку из кармашка и, пугаясь тому, что, может, она смертельно радиоактивная, оттого-то и светится, осмотрел кусочек пластика со всех сторон. Нет, ничего на той карточке не было, ни выдавленных цифр и букв, ни логотипа какого банка, ни обязательной магнитной полоски – ничего! Загадка, загадка…

– И долго мне ещё ждать, пока вы налюбуетесь адресной пластинкой? – желчно сказал кто-то позади Глеба неприятным, скрипучим голосом; Глеб от неожиданности чуть не рухнул со ступенек, ладно что перильце вовремя под руку попалось! Парень резко обернулся: пока он решал, опасна или не опасна бирюзовая находка, дверь за его спиной открылась – бесшумно, как в фильме ужасов. Тот, кто стоял в дверном проёме, несомненно явился оттуда же, из того же фильма: низкорослый аптекарь-старикашка в чёрном похоронном костюме странного покроя, застёгнутом до горла на громадные блестящие пуговицы, с чёрной же плоской шляпой на голове и зелёным вурдалачьим лицом. На ногах старикашки красовались высокие башмаки с серебряными пряжками размерами немногим меньше самих башмаков.

Позади аптекаря клубился серый туман – наверное, последствия какого-то неудачного лекарственного эксперимента: непростое оно дело, всякие новые пургены да касторовые масла изобретать! Вредная профессия, несомненно. Пожароопасная.

– Го… гоблин! – в полный голос воскликнул Глеб, таращась на зеленолицего старикашку, и лишь после вспомнил об изумрудных светильниках: ей-ей сплошной Хэллоуин, а не дежурное освещение!

– Где? – оглядевшись по сторонам, поморщился аптекарь. – Здесь? Ха! Вот не надо, молодой человек, этих ваших шуточек, не надо. Я знаю, что охранники – люди с особым чувством юмора, но всё же… – старикашка вынул из руки застывшего Глеба карточку и небрежно сунул её в карман пиджака. – Думаю, она вам больше не нужна. Давайте перейдём к делу, я и так уже опаздываю, – аптекарь раздражённо фыркнул, повернулся и ушёл в туман; заинтригованный Глеб, на всякий случай зажав нос пальцами, последовал за старикашкой – его, несомненно, с кем-то спутали, да, но отчего же не подыграть? Авось он с этой путаницы чего-нибудь и поимеет! Денег там, или дефицитных лекарств… Или, может, наркоту. Наркотиками Глеб не пользовался, водка для здоровья полезней, но знал одно место, где у него могли купить толковые «колёса» за вполне приличную цену. В общем, с дедом-аптекарем стоило пообщаться!

Как ни странно, само аптечное помещение было чистое, вовсе не задымленное. Несколько изумлённый Глеб даже остановился на секундочку, оглянулся – серый туман клубился лишь в дверном проёме, удивительным образом из него не вытекая.

– Это, наверное, дезинфекция здесь такая, особая, – в сомнении пробормотал Глеб, для проверки потыкав в туман кулаком, – от холерных микробов. Медицинское учреждение, всё ж таки…

– Молодой человек, с защитным пологом всё в порядке, можете не проверять, – приостановившись, нетерпеливо повысил голос аптекарь, – время! Время! Мне давно уже пора быть на празднике!

– Да-да, – спохватился Глеб, – разумеется, – и пошёл за старикашкой, с понятным интересом разглядывая дивную аптеку. Весьма необычную, надо сказать, уж Глеб всякие аптеки повидал, и государственные, и частные, и подпольные… Было с чем сравнивать.

Помещение оказалось без окон, просторным и высоким, ярко освещённым старомодно-хрустальной люстрой: ни газовых рожков, ни лампочек в люстре Глеб не заметил – похоже, светились сами хрустальные подвески. На стенах, под потолком, висели головы разных животных, большинство из которых Глеб видел впервые и понятия не имел, как они называются и где такие зверюги водятся. Единственная голова, которую он опознал, была массивная башка носорога с отпиленным под основание рогом – очевидно, аптекарь был знатным охотником! Гроза прерий и саванн, так его и растак…

Ещё вдоль стен высились белые шкафы со стеклянными дверцами: за дверцами, понятное дело, стояли всяческие разнокалиберные бутылочки с торчащими из-под резинок на горлышке записками, колбы с разноцветными жидкостями, длинногорлые фаянсовые кувшинчики и прочие медицинские банки-склянки.

Поперёк зала протянулся широкий прилавок с установленным на нём кассовым аппаратом невесть какого года выпуска – чёрным, громоздким, с вращающейся железной ручкой сбоку. Подобные счётные механизмы Глеб видел лишь в кино, про Америку тридцатых годов: именно такие кассы любили потрошить гангстеры, предварительно дав очередь в потолок заведения, для пущего эффекта. Или не в потолок, а сразу на поражение – в общем, когда как…

За прилавком, вдалеке, меж белых шкафов была видна дверь с большой понятной табличкой: «Вход только для персонала».

Рядом с кассой, абсолютно здесь неуместный, находился приличных размеров компьютерный монитор, ни к чему не подключённый. Глеб сразу представил себе, как по ночам коротышка-аптекарь подсоединяет тот монитор к системному блоку и, похрюкивая от возбуждения, лазит в Интернете по порносайтам – парень не удержался, захихикал.