И девушке вдруг нестерпимо захотелось увидеть неведомого кифарда.

Она немного постояла, сомневаясь в правильности того, что собиралась сделать. А потом переступила порог балкона и осторожно, стараясь не издать ни звука, закрыла за собой стеклянную дверь.

Теперь предстояло так же осторожно, чтобы не разбудить сестер, покинуть покои.

В Ирригене девушек поселили в апартаменты из трех спален, выходивших в одну гостиную, где сейчас и стояла Валенсия, прижав руки к груди и пытаясь справиться с участившимся дыханием. Днем ее поразили огромные комнаты с лепными потолками, мозаичные стены, мраморные полы - такого великолепия давно не было в их родном замке. А роскошная мебель из тика и розового дерева, украшенная драгоценными инкрустациями и филигранной резьбой, похожей на тонкое кружево? Каждый предмет был произведением искусства чуждой, таинственной расы.

Но все это было днем, а сейчас Ленси на цыпочках прокралась к входной двери. И уже сжала пальцы на серебряной ручке в виде морды единорога, как за ее спиной скрипнула дверь, ведущая в одну из спален.

- Валенсия? – хриплый спросонья голос Лидии заставил девушку замереть. – Ты куда собралась?

Ленси попыталась слиться с темнотой.

- Эм-м… в уборную, - выдала она первое, что стукнуло в голову.

- Ясно, - раздался громкий зевок. – Ты б еще дольше сидела, звезды считала.

Тихий шорох оповестил, что Лидия захлопнула дверь. Ленси постояла еще немного, пока не услышала, как заскрипела кровать, принимая в свои объятия тело старшей принцессы. И только потом позволила себе облегченно выдохнуть.

От легкого толчка дверь гостиной приветливо распахнулась, Валенсия перешагнула порог и оказалась в хорошо освещенном коридоре, упиравшемся в широкую каменную лестницу. Сквозь высокие арочные окна сюда заглядывал звездный свет, а вдоль стен крепились светильники из синих кристаллов, горевшие ровным, холодным светом.

В коридоре царила мертвая тишина, путь был свободен.

Подобрав юбки, Ленси начала спуск по лестнице, и чем ниже она спускалась, тем ближе становился загадочный голос, переплетавшийся с музыкой в единое целое. Он был еле слышен, но от этого не стал менее чарующим. Песня, которую он выводил, напоминала тонкое кружево: звуки то сплетались воедино, то расходились, то взлетали ввысь, чтобы оборваться резким крещендо, то опускались до невесомого рокота, который пробегал дрожью по венам.

На улице ее встретили тишина и прохлада.

- Эльха Пресветлая, что же я делаю? – пробормотала девушка, кутаясь в шерстяную мантилью.

Если кто-то увидит ее здесь и доложит, то скандала не избежать. Младшая принцесса Этрурии шастает по ночам в императорском замке!

Таинственный голос здесь слышался четче, к звукам кифары присоединился хрустальный плеск фонтанов. Он манил, завораживал, пробуждал странные, непонятные ощущения, от которых кружилась голова и слабели ноги, а низ живота наливался тягучим теплом.

Уже не думая ни о чем, кроме желания увидеть певца, Валенсия шагнула с крыльца на аллею сада.

Какое-то время она бездумно шла, ориентируясь только на звук. Но вдруг пение смолкло, и девушка, вздрогнув, словно очнулась от глубокого сна.

Оглядевшись, она поняла что стоит у каменной кромки пруда, посреди которого возвышается скульптура морского дракона – тот самый фонтан, который она заметила еще днем. Гигантский каменный змей свил свое тело в мощные кольца. Луна серебрила чешуйки, выгравированные неизвестным мастером с особой любовью, а красные камни в глазах дракона мерцали, словно живые. Из разинутой пасти, задранной к небу, била струя воды, возносясь высоко вверх и рассыпаясь на миллионы прозрачных капель.

Это было так странно…

Девушка могла бы дать руку на отсечение, что песня раздавалась отсюда. Но сейчас возле пруда не было ни души, если не считать ее саму. Неужели это действительно происки лесных кельф? Эти проказницы любят зачаровывать путников, заводить в свои дебри, чтобы потом похитить разум и душу…

Подчиняясь внезапному порыву, она опустилась на каменный бортик пруда и окунула пальцы в прохладную воду.

- На вашем месте я бы не стал этого делать.

Тихий голос прошелестел, словно ветер в листве. Он заставил девушку резко вскочить.

Оглянувшись, она увидела тень, напоминавшую мужской силуэт. Кто-то стоял в нескольких шагах от нее, скрываясь в густой листве. Лунный свет освещал очертания высокой фигуры, но лицо незнакомца оставалось в темноте.

Мужчина стоял на довольно приличном расстоянии, не делая ни малейших попыток приблизиться. И все же Валенсия невольно сделала шаг назад.

- Кто вы? – ей хотелось надеяться, что голос не дрогнул. – Что вы здесь делаете?

Девушке показалось, что незнакомец слегка усмехнулся.

- Этот вопрос я хотел бы задать и вам.

Ленси прищурилась, окидывая мужскую фигуру напряженным взглядом.

Высокий, широкоплечий. В простом черном камзоле и бриджах того же цвета, заправленных в сапоги. Горло повязано белоснежным платком - единственным светлым пятном во всей его темной фигуре. Да еще вокруг петлиц отливают серебром галуны. Слишком простое одеяние для благородного льера. Скорее всего, это чей-то оруженосец или слуга. И он тоже ее рассматривал, совершенно не стесняясь.

Девушка на секунду задумалась.

Сказать, что она принцесса Этрурии и не обязана отчитываться перед первым встречным? Нет, это слишком чревато. Если папеньке донесут о ее ночных похождениях, он исполнит свою угрозу. Сначала высечет розгами, как секут непослушных мальчишек на заднем дворе, а потом запрет в башне на целый год!

Ох, лучше остаться инкогнито, тем более что и таинственный незнакомец не спешит себя называть.

Но пока девушка размышляла над тем, как назваться, мужчина снова заговорил:

- Ты не похожа на служанку, и я тебя здесь раньше не видел. Значит… - он задумчиво потер подбородок, и Ленси услышала треньканье струн. Только тогда она разглядела «рожки» кифары, торчавшие у него за плечом. – Ты одна из тех дев, что прибыли в замок на Бал. Уже присмотрела себе симпатичного дарга?

Девушка недовольно поджала губы.

Да кто он такой, чтобы «тыкать» ей! Принцессе Этрурии!

Она уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы поставить нахала на место, но в последнюю секунду проснувшееся благоразумие успело захлопнуть ей рот.

- А ты тот кифард, чье пение мешает мне спать, - буркнула она не слишком любезно.

- И потому ты бродишь одна в темноте по незнакомому саду? Смелая дева.

В тоне мужчины звучала насмешка. Он явно потешался над ней, словно бы не заметив ее фамильярности. Значит, и вправду слуга. Благородный льер уже бы поставил на место, напомнив о том, как следует обращаться к высшему сословию.