Фалькон вернулся к Кальдерону и судебному медику.

— По-моему, он мертв. Но, может быть, вы хотите взглянуть, прежде чем мы высадим одну из дверей? — спросил он. — Известно, где его жена?

Консуэло еще раз объяснила ситуацию.

— Надо попытаться войти в дом, — решил Фалькон.

— Боюсь, вам придется повозиться, — сказала сеньора Хименес. — К прошлой зиме Лусия поставила новые окна. Двойные рамы, пуленепробиваемые стекла. То же с парадной дверью: если она как следует заперта, проще пройти сквозь стену.

— Вам знакомо расположение комнат?

Тут на дорожке появилась женщина. Ее сложно было не заметить. Рыжие волосы, зеленые глаза и кожа настолько белая, что в грубом солнечном свете на нее было больно смотреть.

— Hola,[2]Консуэло! — поздоровалась женщина, отыскав в группе мужчин знакомое лицо.

— Hola, Мэдди! — ответила Консуэло и представила ее остальным как Маделайн Крагмэн, ближайшую соседку сеньоры Веги.

— Что-то стряслось с Рафаэлем и Лусией? Я видела «скорую». Чем могу помочь?

Взгляды мужчин как по команде устремились на Маделайн Крагмэн — и не только потому, что та говорила по-испански с американским акцентом. Она была высокая, стройная, с полной грудью, аппетитным задом и врожденной способностью вызывать у недалеких мужчин затейливые фантазии. Только Фалькон и Кальдерон в достаточной степени контролировали уровень тестостерона, чтобы ухитряться смотреть ей в глаза, и это требовало определенных усилий. Ноздри Консуэло затрепетали от раздражения.

— Сеньора Крагмэн, нам срочно нужно попасть в дом, — сказал Кальдерон. — У вас есть ключи?

— Нет, но… что с Рафаэлем и Лусией?

— Рафаэль лежит в кухне на полу и не шевелится, — объяснила Консуэло. — Про Лусию мы ничего не знаем.

Маделайн Крагмэн резко вздохнула, мелькнула ровная линия зубов — вот только острые клычки слишком выдавались. Мышцы лица на мгновение напряглись, будто в судороге.

— У меня есть телефон его адвоката. Рафаэль дал его мне на случай, если возникнут проблемы с домом, когда они в отъезде, — сказала она. — Мне придется сходить домой…

Она отступила назад и пошла к воротам. Все взгляды уперлись в ее зад, слегка подрагивающий под белой льняной тканью расклешенных брюк. Тонкий красный ремешок опоясывал талию, словно полоска крови. Она скрылась за стеной. Мужчины, буквально онемевшие от ее великолепия, расслабились и вновь начали переговариваться.

— Очень красивая, верно? — заметила Консуэло Хименес, раздосадованная тем, что дивное видение отвлекло от нее мужское внимание.

— Красивая, — отозвался Фалькон. — И совсем не похожа на красавиц, к которым мы тут привыкли. Белая. Плавная.

— Белая, — проговорила Консуэло. — Даже чересчур.

— Выяснили, где садовник? — спросил Фалькон.

— Исчез.

— Что о нем известно?

— Его зовут Сергей, — сказала она. — Русский или украинец. Работает у всех, кто живет поблизости. У Веги, Крагмэнов, Пабло Ортеги и у меня.

— Пабло Ортега живет здесь? Актер? — спросил Кальдерон.

— Да, переехал только что, — ответила Консуэло. — Он не слишком-то счастлив.

— Меня это не удивляет.

— Еще бы! Это ведь вы, дон Кальдерон, на двадцать лет упрятали в тюрьму его сына? Жуткое, жуткое дело! Но я не то имела в виду, говоря о его несчастье. Его дом в центре нуждается в ремонте. И потом… здесь ему спокойнее.

— Почему он переехал? — спросил Фалькон.

— В округе с ним больше никто не разговаривал.

— Из-за того, что сделал его сын? — уточнил Фалькон. — Я не помню…

— Сын Ортеги похитил восьмилетнего мальчика, — вмешался Кальдерон, — связал и несколько дней насиловал.

— Но не убил? — спросил Фалькон.

— Мальчик сбежал, — ответил Кальдерон.

— С этим делом вообще все было непросто. Странно как-то, — сказала Консуэло. — Сын Ортеги сам отпустил ребенка, уселся на кровать в звуконепроницаемой комнате, приготовленной для похищенного, и ждал, пока приедет полиция. На его счастье они добрались первыми — раньше родителей.

— Говорят, в тюрьме ему приходится несладко, — сказал Кальдерон.

— Мне ни капли не жаль тех, кто покушается на детей, — жестко сказала Консуэло. — Они получают по заслугам.

Вернулась Маделайн Крагмэн с номером телефона. Теперь на ней были темные очки, словно защищавшие хозяйку от собственной слепящей белизны.

— Как зовут адвоката? — спросил Фалькон, набирая номер на своем мобильном.

— Муж говорит, его имя Карлос Васкес.

— А где ваш муж?

— Дома.

— Когда сеньор Вега дал вам этот номер?

— Прошлым летом, перед тем как поехал к Марио и Лусии туда, где они отдыхали.

— Сеньора Хименес, Марио — тот ребенок, что ночевал сегодня у вас дома?

— Да.

— У Веги есть родственники в Севилье?

— Родители Лусии.

Фалькон отошел подальше и попросил соединить его с адвокатом.

— Я старший инспектор Хавьер Фалькон, — представился он. — Ваш клиент, сеньор Рафаэль Вега, лежит на полу в своей кухне без движения. Возможно, он мертв. Нам нужно войти в дом.

Васкес долго молчал, переваривая ужасную новость, и наконец заговорил:

— Буду через десять минут. Советую вам не пробовать туда вломиться, старший инспектор. Больше времени потратите.

Фалькон взглянул на неприступный дом. По углам — две камеры слежения. Еще две он нашел за домом.

— Похоже, Вега очень заботился о безопасности, — заметил он, возвращаясь к остальным. — Камеры. Пуленепробиваемые окна. Надежная дверь.

— Он богатый человек, — сказала Консуэло.

— А Лусия… она, мягко говоря, нервная, — добавила Мэдди Крагмэн.

— Сеньора Хименес, вы были знакомы с сеньором Вегой до переезда сюда? — спросил Фалькон.

— Конечно. Он мне и подсказал, что собираются продавать дом, который я в итоге купила, прежде чем его выставили на продажу.

— Вы были друзьями или деловыми партнерами?

— И то и другое.

— Чем он занимался?

— Строительством, — сказала Маделайн. — Потому-то дом и похож на крепость.

— Он клиент моего ресторана в квартале Порвенир, — сказала Консуэло. — Но мы были знакомы и через Рауля. Как вам известно, он тоже был строитель. У них даже были совместные проекты, правда, с тех пор прошло уже много лет.

— А вы, сеньора Крагмэн, знали его только как соседа?