Но я забегаю вперед. Лучше начать сначала…

Я спустился в главную шахту в Хардене с помощью старой аварийной клети, которую пока еще не отключили и не разобрали. На случай, если древняя механика забарахлит, наверху осталась дежурить команда молодых парней. А я ни капельки не боялся. Я так давно на этой работе, что знаю все опасности, и, что мне там искать надо было, я тоже знал.

С собой я взял волнистого попугайчика в маленькой клетке. Ее я мог подвешивать к крепям, пока осматривал штольни. Есть кое-какие древние методы, от которых до сих пор не отказываются шахтеры. Раньше в забой с собой канареек брали, ну а я взял попугайчика. Это для того, чтобы узнать, нет ли в шахте гремучего газа — то бишь метана. Этот газ птичку убивает в момент, а для вас это знак, что пора сматываться! На случай, если встретится на моем пути вода, на мне был непромокаемый комбинезон и высокие сапоги — Харден находится не так далеко от моря, и это одна из самых глубоких шахт в стране. Вот ведь забавно… Я ждал, что встречу воду, а ошибся: внизу оказалось сухо, как в пустыне. На шлеме у меня был закреплен фонарь — современный, с ярким лучом, и еще я прихватил карту галерей и штолен. Так положено, хотя я и без карты там все знал отлично.

Ну, в общем, спустился я в шахту без проблем и подергал за веревку, рядом с клетью висящую, чтобы парни наверху поняли, что у меня все нормально. Потом я направился по горизонтальному штреку к западным галереям и штольням. Вам вот что понять важно, мистер Кроу: главные проходы в шахте — они часто бывают очень даже большие. Некоторые из них здоровенные, как туннели подземки в Лондоне. Я это к тому говорю, чтобы Вы не подумали, будто мне там было жуть как тесно, чтобы я от клаустрофобии страдал или еще что-то в таком роде. Да и в шахту мне спускаться не впервой — а в этот раз что-то там было такое…

Это трудно изложить на бумаге… ну даже не знаю… Было у меня такое чувство, как будто… ну вот, Вы мне скажите: вы когда-нибудь играли с детьми в прятки? Бывало, что вы заходите в комнату, где кто-то прячется? Вы его не видите, в комнате темно, а он сидит тихо, как мышка, но вы все равно понимаете: он тут! Вот так оно и было в этой заброшенной шахте. Но там никого не было — в то время, по крайней мере…

В общем, я прогнал это чувство и зашагал по широкой штольне. Так я шел, пока не добрался до западной сети разработок. По горизонтали это получается почти в двух милях от главной шахты. По пути я замечал, что кое-где ослабли крепи, но не настолько, чтобы этим могли объясняться проседания грунта на поверхности. Никаких настоящих завалов на моем пути не встретилось. Но вот что правда, то правда: воняло в шахте здорово — правда, я такого запаха прежде ни разу не чувствовал. И это был не рудничный газ, потому что он никак не влиял ни на меня, ни на попугайчика. Просто жутко неприятный запах. Ближе к концу соединительной штольни я заметил первый из новых туннелей. Он вливался в штольню со стороны, противоположной морю. Я его как увидел, остановился как вкопанный! Нет, а с Вами бы что было, если бы Вы такое увидали?

Отверстие в стене штольни, а за ним — горизонтальный туннель с прочными и гладкими стенками, и вырублен он был не в угле, а в твердой породе! Знаете, я вообще-то люблю быть в курсе современных способов горных разработок, но я сразу понял: этот туннель не был прорублен ни одной из знакомых мне машин. А получалось так, словно я чего-то не понимал или упустил что-то. На моей карте этот туннель обозначен не был, так что я себе, в итоге, сказал, что тут, наверное, все-таки какие-то новые машины испытывали перед тем, как шахту закрыли. И я сильно рассердился — мне-то ведь про это никто ни словечком не обмолвился!

Отверстие туннеля было около восьми футов в поперечнике, и хотя никакие крепи в нем установлены не были, все равно он выглядел чертовски прочным и крепким. И я решил пройти по нему и поглядеть, далеко ли он идет. Оказалось, что длина туннеля около полумили, мистер Кроу. Никаких крепей. Прямой, как стрела. А такой аккуратной работы я за двадцать пять лет труда под землей не видал ни разу. Примерно через каждые сто ярдов под прямым углом в стороны уходили другие туннели. На трех таких пересечениях я заметил большие кучи щебня. Это подсказало мне, что надо быть осторожным. Эти дыры явно не были такими прочными, какими казались!

Не знаю, как это мне взбрело в голову, но я вдруг поймал себя на мысли о гигантских кротах! Я как-то раз видел один сенсационный фильм про таких тварей. Вот, наверное, почему я так подумал. Но только у меня мелькнула эта мысль, как я наткнулся на новый туннель: этот спускался с поверхности под углом!

В потолке туннеля я увидел отверстие — круглое, с гладкими, отполированными краями, — как можно было такой гладкости добиться, я ума не приложу, разве что туннель был выплавлен в породе, как я уже писал раньше. С этого момента я дальше пошел очень медленно и вскоре вышел из туннеля в большую пещеру. По крайней мере, я сначала подумал, что это пещера, а потом пригляделся и понял — нет, не пещера! Просто в этом месте сходилось сразу несколько туннелей — около дюжины. Потолок поддерживали колонны — наподобие сталагмитов. Вот там-то я и увидел высеченные на стенах рисунки, изображающие каких-то странных существ, наподобие осьминогов. Вряд ли стоит говорить, как я там напугался!

Задерживаться я там не стал (мало всего этого, так там еще мерзкий запах был просто нестерпимый), но все же я успел прикинуть, что то место, где туннели сходились, было футов пятьдесят в поперечнике, и стены там тоже были гладкие, как из отполированной лавы. Пол был довольно-таки ровный, но чем-то усыпанный. Сильно смахивало на землю. А прямо посередине на полу лежали четыре крупные пещерные жемчужины. Ну, то есть это я так решил, что это жемчужины. Каждая по четыре дюйма в поперечнике, прочные, тяжелые и блестящие. И не спрашивайте меня, как они могли там оказаться, — понятия не имею и в ум не возьму, как они могли образоваться природным путем, вроде других пещерных жемчужин, которые я видал раньше, в детстве. В общем, я их в сумку положил и пошел обратно по этим странным новым туннелям, чтобы выйти к западной сети разработок. Я к этому времени под землей успел уже полтора часа пробыть.

В штреки я толком пройти не смог. Пять или шесть из них оказались завалены. Обрушились полностью. Но вскоре я понял, из-за чего случились обвалы! В этих древних разработках было полным-полно новых круглых туннелей — полно, как дырок в сыре «горгонзола», и они были проложены и в угле, и в породе. А потом в одном из немногих старых треков, которые еще были более или менее проходимы и где даже осталось немного низкосортного угля, мне встретилось еще кое-что забавное. Один из непонятных новых туннелей был проложен прямо вдоль старого штрека, но только стенки были из другого материала — не из того, что походил на отполированную лаву, а как бы из смолы. Из такой смолы, которая из горячего угля пузырями выходит в коксовых печах, вот только эта смола была твердая, как камень!

Вот такие дела. В общем, с меня хватило, и я отправился обратно, к главному штреку, чтобы через него дойти до клети. И вот тут-то мне показалось, что я слышу пение. Показалось? Черта с два! Я его вправду услышал! И с теми самыми тарабарскими словечками, которые Вы мне написали! Пели вдалеке, и это было похоже на то, как будто слышишь звук прибоя с помощью морской раковины, приложив ее к уху, или как будто вспоминаешь мелодию, и она звучит у тебя в голове… Но я-то знал, что ничего подобного под землей, в шахте, услышать не должен, поэтому со всех ног поспешил к клети.