Перво-наперво расспросил, кто это такая, да что, да почему. Дело нехитрое: ходя промеж двор и предлагая всякую плотницкую работу, много узнать можно. Закупу, конечно, на хозяина работать положено, но если сможешь ещё и для себя резану-другую на стороне урвать, так бог тебе в помощь, никто не запретит.

Вот так Кондратий и выяснил, что звать ту богатыршу Алёной, была замужем за ратником, да того уже давно убили, что ухажёров у неё несть числа, но всё больше им облом корячится, а последнего вдовица, застав с другой бабой, приголубила поленом так, что чуть не убила, и потом, беспортошного, тем же поленом гнала через всё село.

Эти сведения только распалили мастера, и он приступил к делу. Для начала раб божий Кондратий воспылал несвойственной для него необычайной набожностью и стал ошиваться в церкви и около неё. Богатый опыт по части блуда подсказывал плотницкому старшине, что свести знакомство с бабой или девкой проще всего в церкви. Однако все пошло не так, как он ожидал: богатырша хоть и жила совсем недалеко, и в церковь наведывалась частенько, а еще чаще в избу при церкви, где обитал местный священник, но все по делам хозяйственным – присматривала за местным священником-монахом и его обителью, о чём мастеру и поведали словоохотливые старухи.

Не при попе же было артельному старшине подкатываться к бабе и не на улице – так и по шее огрести недолго, совершенно заслуженно, кстати.

– Ага, значит, вдова, говорите… – сказал себе Сучок и рысью поскакал к Алёниному подворью.

Ратное – не Новгород-Северский, тут всё близко, а Алёнин дом и вовсе располагался в двух шагах от церкви, так что в пути никакого способа по охмурению богатырши придумать не удалось. По сей причине перед её тыном пришлось остановиться и обдумать, что же делать дальше.

Прежде всего он оглядел хозяйским взглядом всё, что позволял тын, на предмет, где требуется приложить мужские руки. Проще всего было для затравки разговора предложить починить крышу, тем более что дранку заменить действительно не помешало бы, но мастер хорошо понимал, что с таким заходом легко и соколом пролететь над той самой крышей.

Во-первых, Алёна могла попросту не оценить многочисленных достоинств плотницкого старшины, сокрытых в мелковатой и лысоватой телесной оболочке, и, недолго думая, послать куда подальше, во-вторых, что еще хуже, велика вероятность, что хозяйка согласится, работу оценит, заплатит за ремонт крыши… И всё!

На такой расклад Сучок совершенно не хотел соглашаться. С другой стороны, с крыши мог открыться значительно лучший вид на объем работ в подворье, так что рискнуть стоило. Вот и стоял раб божий Кондратий и смотрел на тын, за которым скрывался предмет его вожделений, и яростно скрёб пятернёй плешь. Однако, пока он размышлял, жизнь, по мерзкой своей привычке, подложила ему свинью, которая зашлась предсмертным визгом с соседнего с Алёниным подворья.

Ни одно событие в селе не остаётся незамеченным и безнаказанным – над оградами там и сям появились головы любопытных.

– А? Чего? У кого? – наполнил улицу нестройный хор.

– Да Бурей кабанчика колет! Сам! – задорно просветила всех молодуха с расположенного через улицу подворья.

– А отчего так рано? И откуда знаешь, что сам? – хрюкнула невесть откуда взявшаяся неопрятная бабёнка.

– Вижу! – гордо сообщила ей молодуха. – Поди, сама у него спроси, чего ему вздумалось!

– А ты чего через забор высунулась, бесстыжая?! Небось, подол уже задрала! Хахаля себе выглядываешь?! – Неряха, возмущенно смерив взглядом задорную молодку, враз запамятовала и про Бурея, и про кабанчика и сорвалась на визг. – На моего глаз положила, мочалка?! Я тебе зенки твои блудливые повыцарапаю, потаскуха!

Сучок с интересом наблюдал за бабьей перебранкой, не забывая, однако, поглядывать на Алёнино подворье, ожидая появления хозяйки. И дождался.

– Безлепа, уймись! – Оказывается, Алёна умела гаркнуть не хуже воеводы.

– А тебе что, больше всех надо?! – огрызнулась скандалистка. – Тоже мне, честна вдова – перед каждым задом вертишь и с любым готова!..

Вывести из равновесия Алёну ей не удалось. Та и бровью не повела, только почти ласково промурлыкала в ответ:

– Лушка, я ведь сейчас вся вылезу, – и сделала вид, что собирается выйти на улицу.

Баба мгновенно метнулась ко входу в неприметный проулок и завизжала уже с безопасного расстояния:

– Кончанские! Чтоб вам всем! Бабы – потаскухи, мужи – полудурки, а над всеми Бурей!

– Хрр… – раздалось вдруг с подворья, где принял мученическую смерть кабанчик. Судя по запаху, его уже палили.

Лушка мгновенно заткнулась на полуслове и стремительно, как крыса в кусты, юркнула за угол. У остальных участников действа вдруг тоже объявились неотложные дела, требующие их немедленного присутствия. Сучок остался один на улице.

«Это кто ж всех тут так шуганул? Попрятались, будто медведь на ярмарке с привязи сорвался… Такое веселье испортил, засранец!»

Плотницкий старшина обернулся на виновника «торжества» и обомлел. Не диво, что все разбежались!

«Вот это да-а! Это кто? Или что? Видывал хари, но такой… Чисто лешак! Его мамаша что, с медведем согрешила? Красавец, ети его!»

Страхолюдный горбун меж тем осмотрел поверх забора опустевшую улицу, удовлетворенно хмыкнул и вроде бы собрался слезать, как заметил Сучка и стоящую возле калитки Алёну – единственную из односельчан, не рванувшую прятаться от соседа.

– Ы? – горбун решил не утруждать себя членораздельной речью.

– Здравствуй, дядька Серафим, – Алёна с уважением поклонилась. – Ты кабанчика колешь?

– Угу, – кивнула заросшая волосами харя, хоть и не шибко приветливо, но и без злобы. – Чего тут?

– Да Лушка-дура опять блажила, – небрежно отмахнулась богатырша.

– Гыы, безпелюха[1] безмозглая. – Бурей шумно почесался и поинтересовался, вероятно, в качестве изъявления своего особого расположения. – Надо чего, соседка?

– Да нет, дядька Серафим.

– Ну и ладно, – горбун собрался было слезать, но вдруг обернулся и указал пальцем на Сучка. – А ты кто?

– Дед Пихто! – плотницкий старшина не любил подобного обращения. – Плотник я – работу ищу! Могу и тебе что-нибудь поправить, если в цене сойдёмся.

– Дед Пихто? – Бурей причмокнул губами, будто пробуя что-то на вкус. – Ну и чёрт с тобой! – И скрылся за забором.

«Дозволил, жопомордый! А-а-а, ладно – не за тем здесь!»

– А ты что, и вправду плотник? – Алёна смерила Сучка оценивающим взглядом.

– Плотник, – мастер обрадовался такому повороту разговора и приосанился. – А тебе по плотницкой части помощь нужна, красавица? Или ещё по какой?

– Пока по плотницкой – крышу перекрыть. – Во взгляде женщины мелькнул интерес.