И главное, Марфа нарушила седьмую заповедь исключительно по неведению. Не знала она о грехе прелюбодеяния, а я так увлекся нашими «прикосновениями», что не успел ее просветить. И вообще, по-моему, она о грехах знала только одно: нельзя есть скоромное в постный день! Так что все ее грехи принимаю на свой счет, она же согрешила плотью исключительно по наивности и неведенью…

Пока я вспоминал былое, Марфа всматривалась в осенний лес.

— Страшно мне что-то, — сказала она, приникая ко мне плечом. — Дух здесь чужой, будто смертью пахнет!

— Вот еще, — скрывая тревогу, ответил я, и машинально втянул в себя воздух. — Лес как лес, пахнет грибами…

— Нет, — покачала головой девушка, — как грибы пахнут, я знаю, тут иное…

Этот лес, несомненно, отличался от того, в котором мы были вчера, но никак не в сторону дремучести. И вообще окружающий ландшафт нисколько не походил на чащобу, в глубине которой находилось заповедное место, станция времени, куда я так стремился попасть. Он напоминал скорее обычную пригородную лесопарковую зону.

В заповедную чащобу, мы пришли вчера днем. Мне нужно было попасть именно сюда, в место, откуда меня могли отправить в наше время. Служба, которая здесь пряталась от «людского глаза», занималась координацией истории. Говоря проще, вмешивалась в чужие дела. Когда я был тут несколько месяцев назад, здесь хозяйствовал симпатичный, колоритный старичок, которого я долго считал лешим, и с которым у нас сложились приятельские отношения. Оказалось, что его почему-то отозвали, а вместо него появился молодой человек по имени Юникс.

Новый служащий с первой минуты знакомства повел себя неадекватно. Кончилось все ссорой. Парень оказался совершенно ненормальным. С этой службой, или кем там они были на самом деле, я до конца выяснить не смог, меня связывало джентльменское соглашение: они перемещают меня в семнадцатый век, в так называемое Смутное время и не вмешиваются в мою жизнь, дела и поступки. Я в свою очередь должен по мере сил бороться за справедливость, так, как ее понимаю. За это мне была обещана встреча с женой, которая каким-то образом оказалась в средних веках.

Формально они свои обязательство выполнили, с женой я вроде бы встретился. Правда, это произошло после тяжелого ранения, когда я был практически без сознания, а жена со времени нашего расставания постарела больше чем на полвека. Но и это бы все ничего, но обстоятельства сложились так, что теперь меня ловили по всему царству, того и гляди, могли оторвать голову, и я устал бегать от опасностей. И самое неприятное заключалось в том, что просить, чтобы меня вернули домой, оказалось не у кого — никаких каналов связи мне не оставили. Переправили в прошлое и исчезли. Единственное место, которое было связано с «нанимателями», это тайная лесная избушка, в глухой чаще леса, на бездонном болоте.

Столько трудов стоило сюда попасть, но когда это удалось, оказалось, что кроме сумасшедшего парня, здесь никого нет! И тогда я, что называется, крупно «облажался», поверил, что «координатор» невменяем и решил на него надавить. Кончилось это тем, что он заманил всех нас, Марфу меня и собаку в элементарную ловушку и отправил неведомо куда. Мы по очереди выходили на высокое крыльцо его избы и падали в бездну. Судя по тому, что было вокруг, он нас просто куда-то переместил.

Сделал Юникс это предельно просто. Сначала наглым поведением довел меня до белого каления, а когда я не выдержав, собрался вразумить его «физически», внезапно убрал из-под ног земную твердь. Это было вчера вечером, а сегодняшним утром мы проснулись в незнакомом лесу, не понимая что произошло, продолжили делиться впечатлениями:

— Когда мы ночью сюда попали, я сразу почувствовала что-то неладное, — сказала Марфа, — но не хотела тебя пугать. Как ты думаешь, мы скоро умрем?

— Скоро, — ответил я, — ты лет через семьдесят, а вот я, боюсь, значительно раньше.

— Это когда? Завтра? — встревожено, спросила она, и я вспомнил, что с арифметикой, и, в частности, со счетом, у нее, средневековой девушки, существуют определенные проблемы.

— Нет, после будущего рождества, ближе к пасхе, — перевел я срок оставшейся жизни в доступную понимания счетную категорию.

Она не поверила в такую радужную перспективу, но ничего не сказала, Марфа недаром была дочерью воеводы, и месяц прожила в плену у казаков, эмоции скрывать умела.

— А ты знаешь, что с нами случилось? — задала она вполне уместный вопрос.

Ответить на него мне было нечего. Каким образом и куда нас переместил коварный Юникс, я не знал и отговорился:

— Ну, это, донимаешь, вроде как в сказке. Я же тебя предупреждал, если свяжешься со мной, то начнутся всякие чудеса.

— Так это было колдовство! — испуганно воскликнула девушка.

На Руси колдовства боятся испокон века, правда, в наше время значительно меньше, чем четыреста лет назад. Теперь суеверные сограждане им интересуются больше в утилитарных целях: разбогатеть самим или напакостить соседям.

— Да, что-то вроде колдовства, но не очень страшное, — небрежно сказал я. — Тебе, когда ты падала с крыльца, было страшно?

— А как же! В глазах тьма и ни верха, ни низа, — совершенно точно описала Марфа состояние во время бесконечного падения.

Только говоря об этом состоянии забыла упомянуть или, просто, не осознала, возникшего чувства невесомости.

— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, пойдем искать мамонтов и саблезубых тигров, — сказал я, взваливая на себя мешки с провизией.

— Кого искать? — не поняла она.

— Людей или место для жилья, — понятно перевел я.

Мы, не сговариваясь, пошли в ту сторону, где лес был светлее. Наш пес Полкан сразу же побежал вперед, барражируя вокруг нас и успевая знакомиться с местными запахами. К сожалению, несмотря на свои уникальные умственные способности, своей информацией он поделиться не мог. А умен он был необычайно, некоторые темные люди даже подозревали в этой собаке оборотня.

— А тебе, правда, не страшно? — спросила девушка, когда мы отошли от нашей ночной стоянки. — Вдруг тут черти живут!

— Конечно, не страшно, — слукавил я. — Черта бояться — в лес не ходить.

Такой ответ Марфу не успокоил, она покосилась на меня, однако, заметив, что я исподтишка наблюдаю за ней, беззаботно улыбнулась и сделала независимый вид. Даже не перекрестилась при упоминании нечистого. Получалось, что мы скрываем друг от друга тревогу, чтобы зря друг друга не волновать. Впрочем, пока волноваться было не о чем. Вокруг был обычный осенний лес, светлый и сухой, так что пока мы, можно сказать, просто гуляли. Однако это продолжалось недолго.

— Ой! — испугано воскликнула Марфа и показала пальцем на небо. — Слышишь? Это что?

— Не обращай внимания, просто самолет, — машинально ответил я и остановился как вкопанный.

Высоко над облаками гудел двигателями воздушный лайнер. Это зауряднее обстоятельство заставило меня заплясать на месте.