Он указал пальцем на свою кофту, висевшую небрежно на стуле, демонстрируя кофейные пятна. А мне было почему-то неудобно и за мою скромную комнату и косметику, и что вокруг все было таким серым.

— Ммм… — я пыталась подобрать слова, чтобы не разозлить здоровяка и при этом не выглядеть дурой, но к счастью Вика всегда была в ударе.

— Демид, так рада тебя видеть! Ты прям, как чувствовал, заехал! Мы тут в новый клуб “Парамерикано” собираемся. Махыча парень за нами заехать должен, может ты составишь МНЕ компанию.

Демид пристально смотрел на нас, переваривая информацию. Ну далась ему эта толстовка?

А еще я не поняла, почему она так быстро объявила Генри моим парнем.

— Давай я тебе заплачу за нее? — прошептала я, поднимая сумочку, чтобы достать кошелек. — Мне действительно стыдно, сколько она стоила?

Мои слова его развеселили.

— Это Stone Island, тридцать тысяч. — он смотрел на меня в упор, ожидая реакции. А у меня чуть челюсть не отпала от ценника.

— Окей. — постаралась спокойно выглядеть я. — У меня нет налички сейчас, могу дать пять и остальное в универе в понедельник. Хорошо?

Сама лихорадочно думала, у кого я смогу занять такие деньги, чтобы отдать ему. И подрабатывать придется. Попала, блин.

— Может мне твой парень отдаст? — его голос звучал с какой-то издевкой.

— А почему он должен за меня что-то отдавать?

Если он и хотел что-то сказать, то не успел, потому что в маленький блок завалился Жорик.

— А где мои девоч… — его лицо изменилось раз десять от вида боксера с нами: от шокированного до испуганного. — Здравствуйте.

Мне безумно стало стыдно за лебезящий голос Жорика, который теперь в глазах Демида был еще и моим парнем. И теперь глядя на него, я так четко чувствовала его никчемность.

Сам же боксер оглядел сначала Жорика, потом меня, словно примеряя нас к друг другу, и так и не поздоровавшись с другом, продолжил говорить с нами:

— Мне не нужны деньги, нужна именно эта толстовка. Это дорогой для меня подарок. Поэтому напряги, пожалуйста, свои белые ручки и постирай ее аккуратно! — его голос был спокойным, но убедительным. — А вообще, в этом притоне нечего делать нормальным девушкам.

С этими словами Демид пошел на выход. А мы втроем так и остались стоять, не понимая что произошло и зачем он пришел. А мне еще и напрочь расхотелось ехать в этот клуб!

Демид

Я был в бешенстве. Вылетел из этой сраной общаги, думал убью кого по пути. Нужно же быть таким идиотом.

Когда эта дура вылила на меня кофе, разозлился, хотел ее одеждой вытереть толстовку, но удержался. Глаза у нее были, как у олененка Бэмби, огромные, взирающие на меня испуганно. Решил не связываться, скоро сборы, не до баб сейчас.

Пока говорил с Серегой, тот ненароком сказал, что девчонка, которая меня кофе облила — недотрога еще та, за три года в универе и общаге не разу ни с кем не была замечена, а вот ее подруга — давалка еще та. Они, как монашка и проститутка.

Когда уже собирался на тренировку в зал поехать, она снова на меня налетела, и глазищами своими хлопала, что еще чуть-чуть и взлетела бы от напряжения. Видно было, что не специально. Темные волосы сбились, что придавало ей какой-то дикости… В штанах сразу тесно стало, захотелось поставить ее на колени и чтобы из такого положения взирала на меня своими глазищами с этими растрёпанными волосами.

Эту толстовку сестренка вручила, а я умел ценить подарки, да и повод встретиться с зеленоглазкой. Уже дома решил, что нахер толстовку, сестра поймет. Но всю ночь его преследовали эти глаза и язычок, который машинально облизывал губки, когда она нервничала.

Не долго думая поехал в общагу, предварительно узнав у Сереги, где живет эта растяпа. Тот быстро сказал номер корпуса и комнаты, желая непременно сегодня же показать ей, как правильно стирать. До конца не понимая, чего хочу и зачем еду, прибыл в самую настоящую студенческую общагу.

Чуть не упал, когда увидел ее в белом платье, очень приличном сверху и неприличном внизу, оголяя все бедра! И эти пошлые красные губы, которые не шли ей, делали из нее шлюху. Зол бы на нее, хотелось выпороть. Хороша монашка!

А еще и парень у нее был, дегроид какой-то, больше на педика смахивал. Генрих сраный, да моя бабушка кота бы так не назвала. Хотел окунуть его голову в унитаз, еле сдержался.

Почувствовав себя полным посмешищем, быстрее ретировался от них.

Но сев в машину, так и видел, как она этими красными губами берет чей-то член в рот, облизывается и зеленые глазки смотрят и смотрят. Сжал руль до хруста. Зубы скрежетали. Да в этом клубе один стриптиз, наркота и сутенеры.

Да блядь!

— Ало, Серый! Выезжай в “Парамерикано”

— Нахер, там отстойник бу..

— Серый, ну хоть ты. не БЕ-СИ! — я взревел.

Мне было некомфортно после встречи с Демидом, чувствовала себя дешевой. Пришлось ехать в клуб уже без энтузиазма. Почему мнение человека, которого я видела три раза в жизни так значило для меня? Больше мнения подруги! Угораздило же мне облить его толстовку.

Вика с Жориком были в ударе, они танцевали, пели и постоянно меня задирали. Я старалась вовремя выбрасывать фальшивые улыбки, чтобы не портить друзьям настроение.

Клуб меня разочаровал от самого входа — слишком помпезный, яркий и пропитанный развратом. Танцовщицы гоу гоу танцевали почти голые, просто в трусах и сетчатых топиках, на их сосках красовались крестики из цветного скотча, прикрывающие исключительно бугорки. Почти все уже были пьяные, даже обдолбанные, потому что более чем у половины были стеклянные глаза.

Потеряв интерес к клубу с самого начала, я осела на барной стойке, заказав себе колу. Мне хотелось, чтобы тут все блистало, играла крутая музыка, и мы прыгали до потолка. Так как я не была пьяная и на все готовая, то не составляла никакого интереса для мужчин этого клуба.

— Можно Вам составить компанию?

Молодой парень, достаточно трезвый и красивый: светловолосый и кареглазый, подошел ко мне почти в плотную.

Но не такой красивый, как Демид, невольно подумала я.

— Можно попробовать. — улыбнулась я, он мне понравился. Не наглый и было в нем что-то обаятельное.

Он сел рядом со мной, небрежно поставив рядышком свой бокал с виски.

— И как Вам местечко?

— Честно или как?

Он рассмеялся очень красивым смехом. Мне стало приятно, что ему нравятся мои шутки.

— как тебя зовут?

— Допустим Саша. — мне не хотелось говорить своего имени.

— Саша, так почему же ты не пьешь, сидишь и блюдешь трезвость в одиночестве?

— Потому что мне комфортнее здесь одной, чем там.