что жизнь всех людей равноценна, и потому недопустимо спасение жизни одного человека за счет другого; жизнь человека, который должен умереть, охраняется так же, как и жизнь всякого другого человека; трансплантация тканей и органов живых людей и умершего допустима только с согласия, данного при жизни, или с согласия родственников умершего после его смерти. Думается, что органы умершего могут быть использованы и без согласия родственников, если изъятие органов не ведет к обезображиванию трупа.

Дополнительные проблемы возникают при пересадке сердца. Дело в том, что наибольший эффект дает пересадка живого сердца. Может ли и при каких обстоятельствах человек распорядиться собственным сердцем? Могут ли это сделать за него другие, если он в бессознательном состоянии? Хотя операции по пересадке сердца уже проводятся, эти важные вопросы все еще ждут своего правового решения, потребность в котором нарастает.

Неурегулированность проблем трансплантации привела к возникновению нового вида преступлений - похищению и продаже детей «на запчасти». В августе 1988 года в Парагвае была разоблачена подпольная группа, занимавшаяся «экспортом» детей. Преступники покупали детей у бедняков Бразилии и поставляли их в США, где внутренние органы детей должны были быть использованы для трансплантации. Газетные публикации последнего времени пестрят сообщениями о таких случаях. Международная ассоциация юристов-демократов (МАЮД) подготовила для ООН специальный доклад о расследовании фактов преступного использования детей для операций трансплантации.

Целый ряд правовых проблем трансплантации может быть решен лишь в комплексе с проблемами философскими, нравственными и др. Современный уровень развития медицины допускает пересадку, например, головы или позволяет достаточно долго поддерживать жизнь умирающего. Но тогда возникает потребность в четком правовом определении таких категорий как личность, жизнь, человек, эксперимент.

Изучающий медико-правовые проблемы доктор юридических наук Н.С.Малеин не без оснований полагает, что человек с необратимо погибшим мозгом не может считаться личностью. Жизнь индивидуума справедливо отождествляется с жизнью его мозга, сознания. На тех же позициях стоит известный хирург академик Н.Амосов. Он пишет: «Конечно, хорошо, когда мозг живет вместе с телом и получает от него радости, но если это невозможно, то лучше один мозг, чем смерть. Конечно, только для людей с развитым интеллектом, для которых радости мышления и творчества занимают главное место в балансе удовольствий. Когда я говорю о мозге, я имею в виду голову. Это проще и целесообразнее, так как глаза и уши позволяют подвести к мозгу информацию, а речь передать собственную. Решать вопрос, жить мозгу или нет, должен сам мозг и никто другой. А то, что голова без тела выглядит странно, так к любой странности можно привыкнуть».

Эти рассуждения известного ученого заставляют вспомнить роман талантливого русского писателя-фантаста А. Беляева «Голова профессора Доуэля», написанный еще в 20-е годы. Писатель с удивительной прозорливостью предсказывал, при каких условиях возможна жизнь изолированной головы. То, что в недалеком прошлом казалось фантастикой, ныне стало реальностью. Успешно прошли эксперименты на животных с пересадкой головы и поддержанием жизни изолированной головы.

Врач, осуществляющий пересадку органов, может оказаться перед лицом сложных нравственных и юридических проблем. Вот один из примеров, взятый из медицинской практики США. Для спасения жизни 7-летнего мальчика нужна была почка. Родители готовы были пойти на любую жертву во имя спасения жизни единственного ребенка. Предлагали свои почки. Но врач сказал, что нужна почка ребенка, даже недоношенного младенца. Тогда родители мальчика по договоренности с врачом решили зачать ребенка-донора. Прошло время, были сделаны преждевременные роды и у недоношенного плода были изъяты почки. Плод погиб, но 7-летний мальчик был спасен. О тайной операции узнали. И врач, сделавший операцию, предстал перед судом, так как разрушение плода старше 12 недель (срок, когда допускается аборт) считается убийством. Шумный судебный процесс в конце концов окончился оправданием врача.

Любой эксперимент может стать действительным средством развития науки. Но обращаться с ним надо с великой осторожностью. Современные исследования в области генной инженерии показали возможность как позитивных, так и негативных результатов. С одной стороны, они могут помочь человеку избавиться от тяжелых наследственных заболеваний; с другой - возникает опасность создания вредоносных генов, способных саморазмножаться. Степень опасности таких работ трудно установить. Вот почему еще в конце 70-х годов группа прогрессивных ученых призвала своих коллег к добровольному мораторию на исследования, пока не будет установлена степень их опасности для человечества. Во многих странах установлены правила генноинженерных работ. В ряде случаев им придан законодательный характер.

Здоровье и даже жизнь человека в ряде случаев может зависеть от возможности использования новейших научных открытий, не получивших еще апробации. Важно определить критерий применения таких открытий. В этой связи возникает вопрос о праве на медицинский эксперимент. Он способен принести не только пользу, но и вред. Сорок лет назад на Нюрнбергском процессе по делу фашистских врачей, проводивших преступные эксперименты над людьми, были определены основные принципы проведения медицинского эксперимента. Свод этих принципов и правил был назван Нюрнбергским кодексом. Положения этого документа не утратили своего значения и сегодня:

необходимо добровольное согласие лица на проводимое над ним исследование;

степень ожидаемого риска должна быть оправдана значением для человечества решаемой таким путем проблемы;

испытуемый вправе прекратить эксперимент на любой стадии, а исследователь обязан это сделать, как только возникнет обоснованное предположение, что продолжение эксперимента может причинить вред, вызвать потерю трудоспособности или смерть.

В последующие годы регламентация медицинского эксперимента была дана в иных актах, в том числе в Декларации XVIII Всемирного конгресса в Хельсинки (1964), а также в Декларации прав человека. Право на медицинский эксперимент предусмотрено статьей 34 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении: с согласия больного и в интересах его излечения врач может применять новые, научно обоснованные, но еще не допущенные ко всеобщему применению методы диагностики, профилактики и лечения, а также лекарства.

ПРАВО НА ПРОДОЛЖЕНИЕ РОДА

Обострение в последние десятилетия таких социальных проблем, как алкоголизм, наркомания, пагубно влияющих на качество потомства, а в конечном итоге на физическое и духовное здоровье нации, выдвигает на повестку дня вопрос о допустимости лишения права на рождение детей. «Право на продолжение рода, - пишет известный ученый и врач В. Тоболин, - священное, незыблемое человеческое право. Приговорить человека к лишению потомства - все равно, что определить ему высшую меру наказания, лишить жизни во все грядущие века. Страшная это мера». Вместе с тем В. Тоболин считает, что праву рожать ребенка должна соответствовать обязанность каждого гражданина нести ответственность за здоровье детей. Здоровье детей - элемент культуры нации, лакмусовая бумажка экономического и социально-культурного развития общества.

Только за 1975 - 1985 годы число малышей с пораженной нервной системой, в том числе олигофренов, возросло более чем вдвое и имеет тенденцию к дальнейшему росту. Если наметившаяся тенденция не