категории интерсексуальности. Евнухи предлагают альтернативную точку зрения сравнительно с гетеросексуальной ортодоксией. Некоторым это кажется сложным, если даже не тревожным. Примечательно, что статьи о хиджрах в прессе могут принимать насмешливый тон, а «евнух» из Каттерика спровоцировал в газетах отчасти солдатский юмор[17]. Впрочем, и наоборот, некоторые люди могут устанавливать личные связи с фигурой евнуха и даже получать от этого утешение. В 2007 году Ричард Вассерсуг, профессор анатомии и нейробиологии, которому пришлось пройти химическую кастрацию для лечения рака предстательной железы, написал статью в «Нью-Йорк таймс», где утверждал, что стал евнухом и что реальность исторических евнухов послужила ему положительным примером для подражания[18]. Конечно, евнухи могут вызывать беспокойство и просто по научным соображениям. Очевидно, например, что интерес к «аутентичному» исполнению музыки в стиле барокко, который возник с конца ΧΧ века, привел к росту интереса к певцам-кастратам и особенностям их голоса. Дом-музей Генделя в Лондоне в 2006 году организовал выставку, посвященную Генделю и кастратам. Такие контртеноры, как Майкл Ченс и Андреас Шолль, в настоящее время доминируют на рынке в качестве исполнителей партий, созданных для кастратов столетиями ранее[19]. В 2006 году BBC Four транслировал документальный фильм под названием «Кастрат: в поисках утраченного голоса», где исследовалась возможность воссоздать звучание пения кастратов. Таким образом, целый ряд факторов может способствовать интересу к евнухам, но самый существенный фактор здесь – любопытство касательно любопытного.

Византийские евнухи

Та группа евнухов, которой, собственно, и посвящена настоящая книга, связана с Византийской империей. Эта империя была наследницей Рима на Востоке, с центром в древнегреческом городе Византии, который переименовал в Константинополь в 324 году первый римский император-христианин Константин Великий (306–337). Для многих явление Константина и основание Константинополя знаменуют собой начало истории Византийской империи, которой предстояло просуществовать до захвата города турками-османами в 1453 году. Одной из характерных черт Византийской империи было существование в ней евнухов, особенно в качестве слуг и чиновников при императорском дворе. Этот аспект византийской культуры давно стал общепризнанным, о чем свидетельствует, например, желчный вердикт ирландского историка Уильяма Леки 1869 года, согласно которому «история этой империи – монотонная чреда интриг клириков, евнухов и женщин, отравлений, заговоров и всеобщей неблагодарности»[20]. ХХ век стал, наконец, свидетелем попытки преодолеть подобные стереотипные негативные представления о Византии, имеющие долгую историю на Западе. Один из отцов британского византиноведения, сэр Стивен Рансимен (1903–2000), заметил в 1929 году, что «значение [евнухов в Византии] никогда ‹…› не было осознано должным образом»[21]. Однако всего за несколько лет до этого интерес к истории византийских институций привлек внимание и к евнухам. Исследование Джеймса Данлэпа о должности главного спальничего, которую обычно занимал евнух, было опубликовано в 1924 году[22]. История институций находилась и в центре работы Родольфа Гийана, который, начиная с 1943 года, опубликовал целую серию статей о должностях и титулах, занимаемых евнухами при византийском дворе[23]. В 1960-х годах внимание по-прежнему было приковано к придворным евнухам, в том числе в новаторской попытке Кита Хопкинса понять, почему евнухи стали столь заметной чертой императорского двора, начиная с IV века и далее, хотя он использовал и социологический, а не только институциональный подход[24]. С конца ХХ века на первый план выдвинулась гендерная идентичность византийских евнухов, о чем свидетельствует серия статей, а затем и книга (первая в истории монография о византийских евнухах) Кэтрин Рингроуз[25]. Очевидно, что это отразило научные тенденции того времени к развитию гендерных исследований.

Настоящая книга основана на предыдущих работах, посвященных византийским евнухам, но имеет несколько отличительных особенностей. Она охватывает всю историю Византийской империи, с IV по XV век. Этот период был освещен лишь в общих чертах в первой статье Гийана, посвященной истории евнухов на протяжении всего периода существования Византии, тогда как монография Рингроуз о византийских евнухах ограничилась периодом с VII по XI век[26]. Более ранние исследования, как правило, фокусировались на отдельных аспектах истории византийских евнухов, например, их роли при дворе или вопросе об их гендерной идентичности. Вместо этого настоящая книга предлагает более общее и при этом более дифференцированное исследование данной проблемы. Она разбирает их роль при дворе, которая, в конечном счете, и была главной причиной появления евнухов в империи, но, кроме того, здесь рассматриваются и другие их функции, особенно в церкви, а также затрагиваются вопросы об их роли в образовании и музыке. Далее в ней рассматривается социальный статус евнухов, социальные условия их среды и восприятие византийских евнухов. В книге подчеркивается также проблема изменений в положении византийских евнухов с течением времени. Византинисты хорошо знают, что известность и власть евнухов снизились в поздней Византии, примерно с XII века, но важно понимать и то, что статус евнухов в империи претерпел большие изменения и между ранне– и средневизантийским периодами (то есть между IV–VI и VII–XII веками), где ключевым моментом стали VI–VII столетия. Вопрос об этническом происхождении евнухов особенно важен и уже был предметом моей работы, хотя Спирос Ставракас пошел по этому пути еще в 1978 году[27]. Особый интерес в настоящей книге проявлен к реалиям жизни евнухов: изучаются те, кто был оскоплен добровольно или принудительно, и та жизнь, которую они вели. Впрочем, это не история кастрации или исследование идеи евнуха, хотя эти темы обязательно рассматриваются здесь как важные исследовательские аспекты.

Однако главная отличительная особенность настоящей книги – ее интерес к истории евнухов вообще. Этого не хватило монографии Рингроуз: отмечалось, что ее книга стала беднее из-за такого «контекстуального вакуума»[28]. Безусловно важно понять и историю евнухов до Византии, особенно историю евнухов в средиземноморском мире. Византия была наследницей как существовавших ранее традиций, так и бытовавших прежде предубеждений. Но еще больше адаптацию сравнительного метода в данном вопросе облегчает знакомство с историей евнухов в других эпохах и регионах, в том числе за пределами хронологических рамок самой Византии. В книге доказывается, что такой метод адекватен и что он полезен для исследования конкретной истории византийских евнухов. Другие историки уже применяли, в той или иной степени, эту методику к евнухам[29]. Сравнительный подход не только помогает выявить общие черты в истории евнухов, например, сходство функций, которые они выполняли, но и указывает на те различия, которые существуют между конкретными эпохами и конкретными культурами. Учитывая, что источников по истории евнухов недостаточно, ценен любой подход, который может пролить хоть какой-то свет на этот вопрос. Наконец, важно пояснить, что