– Мне дал ваш телефон… – Мужской голос назвал фамилию, и Леня удовлетворенно кивнул – все правильно, из тех, кто может рекомендовать. – Дело у меня конфиденциальное и срочное. Возможно, оно покажется вам сложным…

Леня нахмурился – он не любил, когда в разговоре обсуждали его квалификацию. В самом деле, если клиент считает, что он не справится с поставленной задачей, то зачем тогда обращаться? А если таким образом пытается спровоцировать, то это как-то несерьезно.

– Я готов вас выслушать! – отрывисто сказал он. – Называйте время и место встречи.

– Вы свободны в любое время? – уточнил заказчик, и Леня снова нахмурил брови.

Недоверчивый какой-то попался клиент, все проверяет. Ход мыслей его ясен: если Леня ухватится за его предложение, стало быть, он не востребован, и дела его идут плохо.

Леня Маркиз считал, что он в своей профессии достиг многого, дела его успешны и сам он – человек обеспеченный. Он мог выбирать заказчиков, а не они его. И Лолка все время ныла, что они много работают, и что она совершенно запустила свою внешность, и Пу И скучает. Это-то как раз было полное вранье, поскольку с Пу И Леня проводил едва ли не больше времени, чем она. Да пока эту засоню утром с постели поднимешь, собака сто раз описается!

Но без работы Леня ужасно скучал.

«При моей профессии, – говорил он, когда Лолка совсем распоясывалась, – на пенсию не уходят. Чуть только расслабишься, одному клиенту откажешь, потом другому – глядь, и никого нету, никому ты не нужен, все к конкурентам переметнулись».

«Ты же утверждаешь, что у тебя нет конкурентов, – ехидно замечала Лола, – ты же в своей профессии лучший!»

«Но клиенты этого не знают, пока не свяжутся со мной», – твердо отвечал Маркиз.

И Лола отступала еще и потому, что без работы Ленька становился удивительно противным. Он ворчал, капризничал, хамил ей по мелочи и придирался по пустякам.

И как назло уже две недели не было никаких звонков, так что Леня подумывал даже, не сделать ли какое-нибудь доброе дело задаром, чтобы потренироваться и не потерять квалификацию. Так что звонок потенциального клиента оказался очень кстати.

– Так когда вам будет удобно? – повторил клиент.

– Вы же говорили, что у вас дело очень срочное… – напомнил Маркиз сухо.

– Да-да, конечно… Тогда сделаем так: завтра днем, нет, пожалуй, попозже… часов в пять подъезжайте к Архиерейскому саду…

– Это бывший Пионерский, что ли? – уточнил Леня.

– Ну да, на Петроградской… – с неудовольствием согласился заказчик. – Так вот, там есть пруд… И летнее кафе на берегу. Спросите Антона Ивановича, это я…

– Буду! – коротко ответил Леня и отключился.

Пока он разговаривал, явился кот Аскольд и уселся к хозяину на колени.

– Аскольдик, что ты об этом думаешь? – спросил Леня и почесал кота за ухом.

Спросил он, конечно, не всерьез, потому что хоть и признавал за своим котом необычайный ум и сообразительность, все же в делах советов ничьих не слушал, сам управлялся. Кот все понимал правильно, поэтому не обиделся и отреагировал, как всегда, индифферентно. Он устроился поудобнее и замурлыкал о том, что наконец наступило лето, и жизнь прекрасна, и вообще все замечательно…

Леню разбудила Лола, когда вернулась из парикмахерской. Она была очень сердита, потому что ее постоянный мастер Маргарита оказалась в отпуске, пришлось пойти к другой, а та сделала все не так. И краску взяла другую, и уложила плохо, и челка не на ту сторону.

– По-моему, тебе идет, – пробормотал Леня, приоткрыв один глаз.

На самом деле он вообще не заметил в прическе своей боевой подруги никаких изменений. Но Лола уже завелась и теперь искала, на ком бы сорвать злость. Песика она никогда бы не обидела, кот Аскольд мигом сообразил, что она не в духе, и двумя прыжками взвился на шкаф. Раньше у него получалось это одним разом, но за последний год кот несколько отяжелел от сытой и спокойной жизни. Ругаться же с попугаем было чревато – наглая птица имела характер скандальный, да еще набралась где-то таких выражений, что Лолины уши вмиг увядали, как сорванные цветы, не поставленные в воду. А еще она боялась, что такое услышит Пу И.

Оставался только компаньон и соратник.

– Что-то ты, Ленечка, стареть стал, – притворно вздохнула Лола, – спишь днем, как пенсионер. Делать, что ли, совсем нечего?

– Угу. – Леня сладко потянулся. – Застоялся я совсем. Ну, это ненадолго, завтра встречаюсь с клиентом.

– Опять… – Лола на глазах впадала в меланхолию.

– Спокойно! – Леня закружил ее по комнате. – Я еды в китайском ресторане купил, сейчас обедать будем! Знаю, что ты после парикмахерской всегда есть хочешь!

– До еды ли мне, – в Лолином голосе послышались слезы, – в зеркало на себя смотреть не могу!

– Курица в кисло-сладком соусе, запеченные баклажаны с орехами, дикий рис… – соблазнял Леня, – и еще мороженое, твое любимое, фисташковое…

– Ну, если только фисташковое… – слабо улыбнулась Лола.

– Лед тронулся! – обрадовался Маркиз.

Старожилы Петроградской стороны знают, что давным-давно никаких больших домов на Петроградке не было. Теснились там маленькие бревенчатые домики с уютными палисадничками и огородами, а дальше были огороды большие, где выращивались овощи и зелень на продажу. С тех пор улицы в том углу и называются Большая Зеленина, Малая Зеленина и Глухая Зеленина. Еще была там усадьба архиерея, а при ней огромный фруктовый сад.

Были в том саду яблони нескольких сортов, были, конечно, груши и сливы, так что весной гул стоял от пчел, что роились над белой кипенью цветущих деревьев. Был пруд, кишевший рыбой, а в центре его – островок, где жили лебеди.

После некоторых исторических событий, когда архиереи стали не нужны, усадьба разрушилась, от нее остались одни развалины, в которых прятались подозрительные личности. Сад безобразно зарос, плодовые деревья высохли и вымерзли, остались только дубы да липы – этих ничто не возьмет.

Перед войной поговаривали, что водятся в саду привидения. Якобы сторож продуктового магазина, что на Бармалеевой улице, шел как-то поздно ночью и слышал в кустах подозрительную возню и неприличный заливистый смех. А после вышла вдруг на тропинку высокая фигура вся в белом, подлетела к сторожу и схватила за шею. Сторож протрезвел со страху, еле от привидения отбился и бросился бежать. А когда очнулся, то хватился кошелька – видно, нечистая сила позарилась.

Соседи ахали, только жена сторожа ругалась последними словами – пропил, кричала, паразит, всю получку, и нечистая сила тут совершенно ни при чем.

Однако пошаливали в том саду прилично – скорее всего мелкая шпана, а не привидения.

В блокаду дубы и липы вырубили на дрова, и сад зарос совсем безобразно – высилась там крапива в человеческий рост, лебеда и лопухи, а также кусты, на которых осенью зрели красные ядовитые ягоды, называемые волчьими.