После этого мы начали встречаться под предлогом занятий каждый день. Этот поцелуй сломал барьер, и с каждым разом мы проявляли наши чувства более бурно. Мы шепотом обменивались секретами, страхами и желаниями, и рискованные интимные признания множились. Он придумал для меня уменьшительное имя. Раньше так на меня никто не смотрел.

До того как я встретила Лукаса, мне не нравилась моя фигура: недостаточно худая, слишком большой бюст, толстые бедра. Обнимаясь с Лукасом, я научилась любить свое тело. Хотя мы были полностью одеты, я не могла не заметить, как сильно действую на него. Его сердце сильно билось, дыхание становилось учащенным. Я прижималась к нему, чтобы почувствовать бугорок в его джинсах. И думала: это из-за меня. При мысли о каком-нибудь укромном месте, где мы могли бы побыть вдвоем, я задыхалась от волнения.

Мы держали все в секрете. Не знаю почему – ведь мы об этом не договаривались. Просто молчали, и все.

В школе все еще существовало нелепое предубеждение насчет того, что кто-то с кем-то встречается. Я не смогла бы выдержать улюлюканье и аплодисменты в коридорах, когда тебя подталкивают локтем, и ухмыляются, и спрашивают, чем же вы таким занимались, что мы оба краснеем. Причем я знала, что меня будут дразнить больше, чем Лукаса. Меня любили, а Лукаса нет. Мальчишки бы подтрунивали, а девочки тянули: «Ну-у?»

Гораздо легче было подождать. Ведь неволя, школа и ее жестокие правила скоро закончатся.

Если строго придерживаться фактов, то первый представитель мужского пола, увидевший мой прикид для выпускного бала, был поражен, и у него отвисла челюсть. К сожалению, ему было восемь лет, и это был маленький засранец.

Когда я вышла из дома в ранний благоуханный вечер, разодетая в пух и прах, соседский мальчишка стучал дверным молотком, чтобы его впустили в дом. Точнее, он стучал по молотку палочкой от эскимо, которое сгрыз. Его физиономия была вымазана малиновым мороженым.

– Почему у тебя такое яркое лицо? – осведомился он.

Это замечание можно было отнести к моему радужному настроению, но он имел в виду макияж.

– Отвяжись, Уиллард! – весело ответила я. – На себя посмотри.

– Мне видны твои титьки! – добавил он и влетел в дом, прежде чем я успела угостить его подзатыльником.

Я оправила платье, сожалея о том, что Уиллард (хотя он в своей заношенной толстовке «Элмо» и сам не сошел с фотографии в «Вог») вообще-то прав. На мне было темно-красное платье со слишком глубоким декольте, и груди гордо выставлялись напоказ. Готовясь к выходу, я пребывала в волнении. Дело в том, что я впервые в жизни надела нижнее белье, зная, что снимать его буду не я. От этой мысли у меня кружилась голова.

Мы с Лукасом заранее договорились. Поскольку свидания полностью одетыми не только волновали, но и были мучительны, я предложила остаться вместе «в городе» после выпускного бала. Я говорила небрежным тоном, делая вид, что это самая обычная вещь. Даже пыталась притвориться, будто уже делала это раньше. Я не знала, делал ли он это.

– Конечно, – ответил Лукас с такими взглядом и улыбкой, что я задохнулась от возбуждения. Я была очень взволнована: ведь я знала точную дату, когда лишусь невинности, и это произойдет с ним.

В тот день я сходила в отель «Холидэй», сняла номер, оставила кое-какие вещи, посмотрела на двуспальную кровать. Вернувшись домой, я напомнила родителям, что останусь ночевать у Джо. К счастью, моя сестра была в отъезде. Эстер могла за милю учуять вранье.

Вечеринку устроили в ирландском пабе в центре города. Кругом пластик, на столе в зале полно закусок и море разливанное дешевой выпивки в пластмассовых контейнерах. Они доверху наполнены льдом, который скоро растает и превратится в болото.

Как странно: мы с Лукасом оба знаем, что после бала запланировали интимное свидание, но притворяемся, будто между нами нет ничего общего. Я увидела его на другом конце зала Он был в черной вельветовой рубашке и пил легкое пиво из банки. Мы незаметно кивнули друг другу.

До сих пор представлялось разумным скрывать наши отношения. Но сегодня вечером это было нелепо. Почему их нужно скрывать? Разве в них есть что-то постыдное? Может быть, Лукас предпочел бы обнародовать наши отношения? Не было ли это оскорблением, которое он молча сносил?

Я слегка расстроилась. Но ведь мы установили курс, по которому должны теперь плыть. Я могу открыться позже. Позже. Мне с трудом верилось, что это время вот-вот наступит. Это опьяняло.

Я пила сидр и портер в слишком быстром темпе, и мои запреты растворялись в едкой шипучке. Ричард (Рик, как я теперь узнала) Харди сказал:

– А ты в форме. – Затрепетав, я пробормотала слова благодарности. – Выглядишь, как путана высокого класса с золотым сердцем. Это твой образ, верно?

– Ха-ха-ха, – захихикала я, тогда как все покатились со смеху. Это был шутливый разговор взрослых людей, и мне повезло, что я в нем участвую.

Вечер медленно тянулся, и мне казалось, будто я в круге света и смеха, среди избранных. Непонятно, почему я раньше себя недооценивала. О’кей, я в подпитии, но когда тебя вдруг полюбили – это что-то!

Мы с Джо обменялись удивленными взглядами: неужели школа действительно закончилась? И мы выжили? И вот-вот вырвемся на простор?

– Эй, Джордж.

Меня поманил Рик Харди. Он называет меня Джордж?! О, я действительно попала в яблочко! Рик стоит, прислонившись к стене, возле контейнеров с банками пива. Вокруг него, как всегда, свита из подхалимов. Ходят слухи, что он не собирается заморачиваться с университетом: его оркестр уже пользуется успехом…

– Я хочу что-то показать тебе, – сказал Рик.

– О’кей.

– Не здесь.

Рик отлепился от стены шикарным движением рок-звезды и сунул свою выпивку одному из почитателей. Протянув мне руку – я чувствовала, как нас сверлят многочисленные пары глаз, – он предложил:

– Пойдем со мной.

Удивившись, я со стуком поставила свою банку с пивом, подала ему руку и позволила вести сквозь толпу. Наверное, есть два варианта: это либо новый автомобиль, либо марихуана.

Я оглянулась на Лукаса, давая ему понять, что это ничего не значит. Так, пустяки. Он взглянул на меня точно так же, как когда я впервые села за парту рядом с ним.

Насколько сильную боль ты собираешься мне причинить?

Сейчас

1

– А суп сегодня из моркови и помидоров, – бойко заключаю я с нагловато-веселой ноткой. Дескать, скажите спасибо, что не из апельсинов.

(«Этот морковно-помидорный суп съедобен?» – спросила я шеф-повара Тони. Он шуровал поварешкой в котле,