— Для клуба сойдет, — успокоила Настя.

— Вы сами сиськами светите, — обиделась Полина.

— Это униформа. Двигайте к бару, только на водку не налегайте.

Глаза Полины забегали. Она крутила головой, изучала обстановку ночного клуба. Аня слушала.

Цокот каблучков прибывающих девушек стремился через танцпол к барной стойке. Волны музыки обрушивалась на головы из вереницы динамиков, закрепленных под потолком, и давили из огромных колонок по краям небольшой сцены. В нишах с диванчиками с низкими столиками было немного тише. Около бара, расположенного сбоку от сцены, музыка меньше била по ушам, чтобы можно было делать заказы.

Но говорить девчонкам не требовалось. Улыбчивый бармен щедро плескал всем в стаканы осетинскую водку и «Советское шампанское». Ярко накрашенные девушки вальяжно чокались, оживленно переговаривались, взвинчивая настроение натужным смехом и алкогольными напитками.

Полина вынырнула из толчеи у бара с двумя стаканами шампанского.

— И правда на халяву! — ликующе сообщила она.

Аня держалась около невысокой сцены. На помосте никого не было, но диковинный вид аппаратуры притягивал ее внимание. Полина быстро осушила свой стакан и взяла Анин.

— Пока ты телишься, я еще принесу.

Музыка на мгновение стихла, под потолком закрутился зеркальный шар, замелькали огоньки, похожие на ослепительные снежинки. Девушки у бара разом повернулись, вытянули шеи. Их губы приоткрылись, а глаза забегали в предвкушении зрелища.

Тишина длилась недолго. Из колонок ударили басовые ноты и под звуки ритмичной песни с сексуальной мужской хрипотцой на танцполе появился чернокожий танцор в серебристой одежде. Он томно улыбнулся, продемонстрировал бицепс, выпятил грудь и задвигал бедрами, оглаживая себя руками. Девчонки радостно запищали. По мере танца одежда на чернокожем красавце убывала, а движения его тела становились более откровенными.

— Офигеть! Стриптизер! — обомлела Полина, прикладываясь к новым стаканам с шампанским.

У стриптизера оказалась спортивная фигура с рельефными мышцами. Подвыпившие девушки визжали от восторга и стремились прикоснуться к его телу. Самые отвязные гладили кубики на животе и устремляли ладонь ниже к единственному элементу одежды, оставшемуся на танцоре. Танцор игриво выскальзывал из объятий, но кольцо вокруг него неумолимо сужалось. Женский психоз нарастал и неизвестно, что стало бы с танцором, однако в решающий момент в клуб начали пускать мужчин.

Стриптизер исчез, зазвучала диско-музыка, у охмелевших девушек забегали глазки. Многие пустились в пляс, привлекая внимание гостей. Мужчины обнимали приглянувшихся девчонок, уводили на диванчики, заказывали выпивку.

Взгляд Полины метался от одного гостя к другому. Она вцепилась в подругу:

— Анька, кто иностранец? Ты же слышишь.

Даже в грохоте музыки Аня уловила иностранную речь и указала:

— Да хоть этот.

Полина ринулась на высокого шатена и стала томно извиваться перед ним. Она мало чему научилась в интернате, но двигать телом под музыку умела классно. Глаза иностранца умаслились и заблестели.

Аня повернулась к сцене. Там за стойкой с аппаратурой пританцовывал парень в черной футболке, вязаной шапочке и больших наушниках. На его груди поблескивала широкая стальная цепочка. Когда красавчик со снисходительным взглядом наклонял голову, пряди ухоженной челки свешивались до носа.

После первой композиции парень сбросил на шею хомут с наушниками и объявил в микрофон:

— Привет, толпа! Сегодня с вами до утра диджей Ринг!

Аня придвинулась ближе и выпучила глаза на диджейский пульт с надписью Pioneer. Если бы ей сказали, что так выглядит кабина истребителя, она бы не удивилась — настолько сложным и непонятным показался аппарат. Она заинтересовалась. И через три-четыре песни разобралась, что справа и слева на диджейском пульте два плейера для компакт-дисков, между ними блок с рядами кнопок, рычажков и индикаторов.

Руки парня со странным именем Ринг летали по аппарату, касаясь то одного, то другого регулятора. Он походил на колдуна, варящего зелье из разных звуков. Диджей смешивал музыку из двух источников, замедлял или ускорял любой фрагмент, менял тембр, громкость и включал спецэффекты. Иногда он что-то выкрикивал в микрофон. Так же, как зелье колдуна предназначено для одурманивания, его музыка должна была доводить танцующих до исступления. И у Ринга это получалось.

Крутая техника, оценила Анна. По сравнению с клубной аппаратурой музыкальный центр в квартире директрисы — примитивная шарманка.

Диджей самодовольно улыбнулся любопытной девушке и качнул ладонью: нечего здесь торчать, вали на танцпол.

Рядом проходила Наталья с подносом напитков и показала, что знакома с Аней. Официантка передала через нее диджею банку с энергетиком. Ринг сделал переход к новому треку, чуть отошел от пульта и откупорил банку.

— Чего не танцуешь? — крикнул он на ухо Ане.

— Тут интереснее.

— Биг Босс запретил мне выпивку, — объяснил Ринг, глотая энергетический напиток.

Аня уже знала, что хозяина клуба, иностранца со сложным именем, сотрудники называют Биг Боссом.

— Музыка не дружит с алкоголем, — озвучила Анна собственный опыт.

Любая выпивка резко снижала возможности ее слуха и голоса. Она превращалась в обычную девушку с заурядными способностями.

— Зато танцам помогает! — Ринг оттопыренным мизинцем указал на танцпол, где многие девчонки бесстыдно раскрепостились.

Он смял допитую банку и похвастался:

— Сейчас услышишь мой самый забойный трек.

Ринг вернулся за пульт, нацепил большие наушники. Ане было позволено остаться рядом.

Диджей нажал кнопку и крутанул правый диск. Неспешно и тихо зазвучала ритмичная музыка. Левый диск воспроизвел запись из вагона метро: «Осторожно! Двери закрываются, следующая станция «Таганская». Ринг плавно двинул регулятор. Все услышали, как с шипением закрылись двери. Еще движение — и нарастающий перестук колес подстегнул основной ритм музыки.

Ночной клуб находился в районе Таганской площади. Гости восприняли трек, как что-то эксклюзивное, предназначенное лично для них, и масса тел на танцполе стала плотнее, а движения интенсивнее.

— Мощно! — крикнула Аня диджею. Так она выражала восторг.

Аня наблюдала за руками Ринга и отмечала, какой эффект дает прикосновение его пальцев к регуляторам. Закончился один трек, начался другой. Ринг использовал популярные западные песни, изменяя ритм и структуру мелодии. Иногда он добавлял в них посторонние звуки, в которых Аня угадывала кипение чайника, звон колокола или шум волн. Мелодии переходили одна в другую без пауз, как звенья бесконечной цепи.

Время спрессовалось и летело незаметно. Рингу льстило восторженное внимание симпатичной девчонки с восточным разрезом глаз. Он много двигался и периодически подкреплял силы энергетическими напитками.

Наталья принесла очередной энергетик. На этот раз она подталкивала локтем Полину, не выпуская из рук поднос с оранжевыми коктейлями.

— Самородова, успокой дуреху, — приказала официантка.

На Полине не было лица. Она растирала слезы и ругалась:

— Сволочь! Гад! Он поимел меня, а потом послал.

— А нечего было сразу трусы снимать! — отчитывала Наталья.

— Он же голландец! Сандер. Обещал заграницу показать.

— Показал? Даже знаю что, — не унималась Наталья.

— Я