Эймон поднял руку, захватил пригоршней воздуху, сжал в кулаке, покрутил и мягким движением послал в сторону дерева. Качнулись ветки, с них вспорхнули птицы.

— Я ведь буду делаться сильнее и сильнее, правда? — прошептал он и зашагал к дому, спеша порадовать Айлиш богатым уловом.

Шел к концу уже пятый год, как Брэнног несла на себе бремя домашних хлопот, не гнушаясь ничем, что ей поручали. Она готовила, убирала, нянчилась с малышами, ведь Айлиш вечно либо держала ребенка у груди, либо носила под сердцем следующего. Брэнног помогала сеять хлеб и ухаживать за посадками. И среди убирающих урожай она была в числе самых сноровистых.

Она честно трудилась, и это ей даже нравилось — все, что она делала, она делала на совесть. Айлиш с мужем были к ней очень добры. Оба отзывчивые, порядочные — соль земли, говорят о таких, — трем сиротам они дали больше, чем кров.

Они дали им семью, а это самый бесценный дар, какой только может получить человек.

Разве мама не знала этого? Стала бы она в ином случае посылать своих детей к Айлиш? Да Сорка и в самый тяжкий час не отдала бы детей никому, не будучи уверена, что их встретят любовь и доброта!

Однако Брэнног в свои двенадцать уже не была ребенком. И то, что в ней зрело, росло и пробуждалось, особенно с тех пор как она год назад начала заниматься, требовало определенных усилий.

Держать в себе такую силу, отворачивать взор от делающегося все ярче неиссякаемого света становилось день ото дня труднее. И досаднее. Но она с почтением относилась к Айлиш, а волшебства и магической энергии, даже своей собственной, ее тетушка опасалась.

То, о чем просила мама тем страшным утром, Брэнног исполнила. Отвезла брата и сестренку на юг, подальше от их дома в Мейо. Маршрут она выбирала в стороне от дорог, а горе свое заперла глубоко в сердце, где лишь она одна могла слышать, как оно делается все горше и горше.

И в этом сердце жила жажда мщения, желание овладеть данной ей силой и учиться дальше, постигать магическое мастерство, чтобы в конце концов одолеть Кэвона, раз и навсегда.

А вот милой Айлиш была нужна лишь ее семья — муж, дети, хозяйство. А почему нет? Ее предназначение в том и состояло, чтобы посвятить себя своему дому и земле, тихой спокойной жизни. Разве она недостаточно рисковала, приютив детей Сорки? Взяв под крыло тех, к кому больше всего рвался Кэвон — и на кого охотился?

Она заслужила признательность, и верность, и уважение.

Но сила, что жила в Брэнног, просилась на волю. Надо было принимать решения.

Она увидела брата, возвращающегося с реки с уловом в компании своей птицы. Почувствовала, как еще на подступах к дому, в стороне от чужих глаз, он опробовал свою силу, как делал это частенько. И их младшая сестренка, Тейган, тоже так делала. Увлеченная разговором о намеченной на сегодня варке варенья, Айлиш ничего не заметила. К недоумению Брэнног, она подавляла в себе способности, которыми обладала, и пользовалась ими лишь по незначительным поводам — чтобы подсластить варенье или заставить кур нести яйца покрупнее.

Брэнног сказала себе, что это стоит жертв — ожидание новых знаний и умений, выхода своего естества на новый, более высокий уровень. Здесь, у своей тетки, брат и сестра были в надежном месте, им не угрожала опасность. Как и хотела того их мать. Тейган, долгое время безутешно горевавшая, теперь снова смеялась и предавалась играм. Она весело несла свою долю домашних хлопот, ухаживала за скотиной, с воинственным видом скакала на своем большом сером Аластаре.

Правда, ночами сестренка порой плакала, но быстро успокаивалась, стоило Брэнног взять ее к себе.

Исключение составляли случаи, когда ей во сне являлся Кэвон. Такие сны бывали и у Тейган, и у Эймона, и у самой Брэнног. В последнее время они участились и сделались более явственными — настолько, что и после пробуждения в ушах Брэнног продолжал звучать голос гнусного колдуна.

Надо принимать решения. Это ожидание, жизнь в этом убежище не могут продолжаться вечно, они должны закончиться — так или иначе.

Вечером Брэнног скоблила картошку, свежеубранную, с мягкой еще кожурой. Помешивала тихонько кипящее на огне жаркое и притопывала ногой в такт мелодии, которую теткин муж извлекал из маленькой губной гармошки.

В доме было тепло и уютно, это был счастливый дом, полный вкусных запахов и веселых голосов. И смеха Айлиш, которая сейчас пустилась в пляс, усадив самого младшего себе на бедро.

Семья, снова подумала Брэнног. Сытая и ухоженная. В теплом и уютном доме, где в кухне сушатся травы, где бегают веселые, розовощекие дети.

Чего ей еще не хватает? Как бы она хотела довольствоваться этим!

Она перехватила взгляд Эймона, взгляд его дерзких и синих отцовских глаз, и кожей ощутила напор его энергии. Да, подумалось ей, Эймон ее насквозь видит. За исключением тех случаев, когда она осознанно ставит перед ним барьер.

Она послала ему легкий ответный тычок — небольшое предостережение, чтобы не лез не в свое дело. Он поморщился, а она добродушно улыбнулась в ответ.

После вечерней трапезы надо было мыть посуду и укладывать детей в постель. Старшая из них, семилетняя Мов, как обычно, захныкала, что спать еще не хочет. Сеймус лег сразу, улыбаясь грядущим сновидениям. Двойняшки, которым Брэнног помогала явиться на свет, без умолку лопотали, как сороки трещат, маленькая Бригид посасывала большой палец, а малыш уснул раньше, чем мама отнесла его в колыбель.

Интересно, гадала Брэнног, знают ли Айлиш и ее сыночек, этот маленький ангел, что без колдовства их обоих не было бы на свете? Если бы не Брэнног с ее даром, ее способностью видеть, исцелять, действовать по обстановке, без страха и промедления, они оба истекли бы кровью — такими тяжелыми, болезненными и неправильными были роды.

Это никогда не обсуждалось вслух, но ей казалось, что Айлиш знает.

Сейчас Айлиш выпрямилась, держа руку на пояснице — в ее чреве уже развивался следующий малыш.

— А теперь всем спокойной ночи и сладких снов. Брэнног, попьешь со мной чаю? Мне бы не повредил какой-нибудь из твоих успокоительных сборов, а то этот паршивец сегодня что-то уж больно разбуянился.

— Конечно. Сейчас заварю. — И, как обычно, добавлю немножко магии для крепкого здоровья и легких родов, мысленно прибавила она. — Он здоровенький и, подозреваю, один потянет не меньше обоих близнецов.

— И это наверняка мальчишка, — добавила Айлиш, когда они спускались с чердака, где была обустроена общая спальня. — Я это чувствую. До сих пор еще ни разу не ошибалась.

— Не ошибаешься и на этот раз. Тебе бы надо отдыхать побольше.

— Какой может быть отдых у женщины с шестью детьми, да еще когда седьмой на подходе? Я себя чувствую вполне сносно. — Она посмотрела на Брэнног, ища подтверждения.

— Независимо от твоего самочувствия отдых тебе необходим.

— Ты моя главная помощница и утешительница, Брэнног.