— Даже если и попытаются, то не найдут ничего, — удовлетворенно выдохнул Третий лорд, наконец-то успокоившись. — Проследи, чтобы труп уничтожили.

— Линх, может, не стоит торопиться? — попросил его кузен. — Она ведь еще дышит. — Значит, шанс есть.

— Ты с ума сошел? — участливо осведомились у Раэна. — Я сказал, от нее даже пыли остаться не должно.

— Но она же еще жива!

— Так исправь это, демоны побери твою дурную голову! Прекрати изображать из себя невинную деву! Перережь ей горло, и дело с концом! Все равно она долго не протянет.

— Но она ведь еще жива! — чуть ли не на крик сорвался Раэн.

— Кузен, не разочаровывай меня, — раздраженно прошипел Третий лорд. — Это просто человеческая девка. Ее существование грозит неприятностями клану. Так что прекрати играть в благородство. К тому же я приказываю тебе ее убить. Здесь и сейчас.

Раэн вздрогнул. Прямое неповиновение лорду? Подумать страшно, что сделает тот, если сочтет, будто кто-то посягает на его власть, пусть даже и родственник, чья верность не раз была проверена. Если Раэн каэ Орон продолжит спорить с одним из правителей клана, это закончится для него не менее плачевно, чем для ларэ Тьен. Но нельзя же вот так убивать ее! Она беззащитна! Она даже не понимает, что с ней происходит!

— Раэн, ты намерен перечить мне из-за какого-то грязного человеческого отродья, которое в любом случае подохнет? — холодно уточнил Третий лорд.

Отвечать не хотелось. Да и что тут скажешь? Если он продолжит спорить с Линхом, тот его убьет. Если прикончить ларэ Тьен, то до конца жизни не отмоешься.

Но отвечать и не пришлось.

— У вас потрясающие манеры, лорд Линх, — раздался слабый хрипловатый голос.

«Неужели пришла в себя? — изумился Раэн. — Но ведь Линх утверждал, что такого быть не может!»

Оборотни одновременно обернулись на звук и наткнулись на взгляд серо-зеленых, удивительно ясных и спокойных глаз. Девушка пребывала в полном сознании и прекрасно понимала суть происходящего.

Раэн с облегчением выдохнул. Третий лорд не станет убивать ларэ Тьен, даже несмотря на презрение к смертным и беспокойство о клане. Риннэлис Тьен им не враг и от отравления, скорее всего, уже не умрет, так что кузен не поднимет на нее руку. К тому же девушка видела его лицо: если Линх убьет ее ни за что, на том свете она спросит с него за этот грех — перевертыши верили в посмертное воздаяние.

Третий лорд клана Рысей скривился так, словно увидел редкое насекомое с омерзительным внешним видом — и рассмотреть хочется, и приближаться противно. Да, теперь он не тронет ее, и этот факт его дико раздражает.

— Боги… Раэн, пока я не решу, что с ней делать, ты за нее отвечаешь. Ясно?

Как же мне дурно… Невероятно, невыносимо дурно, тело не слушается, хочется пить, желудок тянет от голода, в горле першит. И мерзкий тошнотворно-сладковатый привкус на языке.

Память о последних событиях возвращалась медленно и нехотя. Самым ярким было воспоминание о том, как меня вытаскивают из моего кабинета. А потом начался мой персональный кошмар, длящийся до сих пор.

Хотя ларо Раэн предупреждал, я так и не смогла полностью осознать, что надо мной нависла угроза: человеку сложно поверить, что с ним может случиться дурное. Я до последнего думала, что обойду, обхитрю, выкручусь. Ну как же, я ведь ларэ дознаватель Риннэлис Тьен, великая и ужасная, я непревзойденный гений, со мной никто не сравнится. Дура. Давно пора было понять: против лома приемов не предусмотрено. А именно лом ко мне и применили.

Из управы меня отвезли в тюрьму Трех воронов, о которой ходит множество слухов один другого гаже: например, что ни один заключенный не покинул ее на своих ногах. По поводу своей дальнейшей участи я не обольщалась и уже готовилась к допросу с пристрастием, после коего скоропостижно последую в мир иной. Но про меня, казалось, просто все позабыли. Неделя в камере — и никто не нарушил мое уединение. Разумеется, говорить о предъявлении обвинений не приходилось, перед законом я чище первого снега, но все же… Я тихо сходила с ума от неопределенности и невозможности что-либо сделать. Беспомощность была для меня мучительна, я привыкла постоянно со всеми бороться, теперь же оставалось лишь терпеливо ожидать своей участи. Что я могла сделать? Магию мне заблокировали в первую очередь, нацепив на руки браслеты-замки, а больше никакого оружия у меня не было.

Семь дней спустя меня среди ночи выволокли из камеры во двор и, по-прежнему не говоря ни слова, затолкали в неприметного вида карету. Оставалось лишь предполагать, какая участь мне уготована. Шторы были плотно задернуты, и я даже не имела возможности узнать, куда меня везут на этот раз. Единственное, что я могла понять, — меня вывезли из Иллэны: когда карета сошла с каменной мостовой на тракт, не почувствовать это было невозможно.

На что я надеялась в тот момент? Пожалуй, уже ни на что. Те, у кого есть желание за меня заступиться, не обладают достаточным влиянием и не смогут вытащить меня отсюда. А те, кто в состоянии помочь, напротив, с удовольствием поспособствуют моей смерти. Я даже пожалела, что не согласилась на предложение оборотня. Гордость — это, конечно, хорошо, но, демоны побери мою душу, как же я хочу жить! Если бы сейчас представилась возможность все изменить, я бы ушла с ларо Раэном, хоть и мучилась бы потом от осознания собственного унижения и зависимости от оборотней.

Пока я предавалась невеселым размышлениям, экипаж затормозил, причем настолько резко, что я слетела с сиденья на пол, хорошенько ударившись коленями. А снаружи уже яростно кричали.

Неужели бой? Кто-то героически пытается отбить заключенного? Смешно. Вероятно, ошиблись каретой. И грех не воспользоваться этим. Одного взгляда в щель между занавесками хватило, чтобы понять: ни нападающим, ни охранникам сейчас не до меня. Такой шанс нельзя упустить. Я приоткрыла дверь и вышла.

Как и предполагалось, я была посреди леса. Неприятно. Ориентироваться вне города я не умела, моя одежда и обувь не приспособлены для хождения по бурелому. Ну выбирать мне не из чего, будем танцевать от того, что имеем.

Предрассветные сумерки скрывали тени даже лучше, чем ночная тьма, да и туман мне на руку. Нужно лишь уйти немного в глубь леса, и я скроюсь от глаз возможных преследователей. А разглядеть как следует мои следы смогут, лишь когда окончательно рассветет. Бой шел с другой стороны кареты, так что я, никем не замеченная, тихо соскользнула на землю и, стараясь действовать бесшумно, двинулась к обочине. Свобода была настолько близка, что казалась почти осязаемой.

— Доброе утро, ларэ. Очень рад видеть вас в добром здравии, — неожиданно раздалось за моей спиной.

Захотелось выругаться, грязно и витиевато, как делают это мои подследственные. Вернее, бывшие подследственные. Итак, ларо Раэн каэ Орон. Да, к сожалению, он не дурак и просчитал, что я могу попытаться улизнуть, не дожидаясь, пока столь вовремя подоспевшие «спасители» соизволят со мной побеседовать. Интересно, если я сообщу ларо Раэну, что намерена принять его предложение по поводу убежища в землях Рысей, что он ответит?