— Ради любви к луне, Джерри, — прорычал Макс, спеша вперед, хватая толстовку и пытаясь снова натянуть ее на нее, но она отпихнула его локтем, продолжая речь.

— И да, он может быть и Акрукс, воспитанный бродягой, укравшим трон у истинных королев, и да, мы можем смотреть на него и обвинять в том, что он трусливое существо с хребтом, скользким, как у салионского слизня. Но услышьте меня сегодня и впредь, ибо Ксавьер Акрукс доказал, что будет сражаться во имя миледи Тори и миледи Дарси. Он показал, что каждая блестящая частичка его сущности посвящена истинному делу, законному делу…

— Мы можем поторопиться? Я тут замерзаю, — позвал Сет, и я взглянула на него, пока он мастерил себе новые штаны из листьев.

Калеб дотронулся до его руки, жар его огненного Элемента полыхнул под пальцами, заставляя Сета дрожать, пока тот вливался в него, и он ухмыльнулся своему приятелю с таким обожанием в глазах, что я удивилась, как Калеб до сих пор этого не заметил.

Щеки Ксавьера порозовели от всего внимания, которое к нему было приковано, он неуклюже стоял в сторонке, придерживая свои причиндалы руками.

— Проходите — проходите! Дорогу истинным королевам! — крикнул Хэмиш, пробиваясь сквозь толпу, и Джеральдина оставила свою речь и бросилась вперед, чтобы обнять своего здоровенного отца.

Его усы были усыпаны снежинками, а сам он был одет в мохнатую шубу, придававшую ему вид огромного бобра. В руках у него была куча треников и свитеров, он раздавал их всем, кому они были нужны, так что наши друзья могли одеться. Все Наследники двинулись вперед, складывая свое оружие Феникса в руки одному из повстанцев, словно ожидая, что эти люди будут им прислуживать. Колени мужчины чуть не подкосились под тяжестью оружия, но он не уронил его, даже когда Калеб схватил меч Ориона и тоже бросил его сверху на кучу, и парень пискнул от напряжения.

Мудаки.

Данте перекинулся в форму Фейри, натянул треники, но оставил свою мускулистую грудь обнаженной, кивнул нам и пошел в толпу, явно кого-то ища, а я задумалась, здесь ли его семья.

— О, папочка, ты сражался там, как подпольный громила, — восхитилась Джеральдина.

— Моя дорогая Джеррикинс, ты сражалась как настоящая воительница Наггалуфа, — воскликнул Хэмиш.

— Ксавьер? — донесся до нас женский голос, когда она проталкивалась сквозь толпу, и я взглянула на незнакомку, когда та бросилась к нему. — Это я, — сказала она, проведя рукой по лицу так, что на кратчайшее мгновение открылись ее истинные черты, и он вздохнул, узнав свою мать Каталину, и побежал к ней навстречу, оба они крепко обнялись, заставив мое сердце сжаться. — Где твой брат? — взмолилась она с нотками ужаса в голосе.

— Я не знаю, — неуверенно сказал он, пока она осыпала поцелуями его лоб и волосы, заставляя его становиться еще более ярко-красным, пока люди наблюдали за ними, явно задаваясь вопросом, кто она, черт возьми, такая. Хотя я догадывалась, что в этот момент она не заботится о том, что нужно скрывать свою привязанность к нему или свою собственную личность, несмотря на пелену, скрывающую ее истинное лицо.

Тори двинулась вперед, чтобы тоже обнять ее, и они тихо обменялись несколькими словами, пока Каталина рассматривала отсутствие колец в ее глазах, изумление и надежда промелькнули на ее лице. На мгновение я позавидовала тому, как Каталина смотрит на мою сестру, поглаживая ее по щеке и проверяя, все ли с ней в порядке. Это было почти по-матерински, чего я никогда не испытывала за всю свою жизнь. Но потом я вспомнила все, через что они обе прошли, и глубоко спрятала это чувство. Тори заслуживает такого больше, чем я когда-либо.

Я взглянула на Ориона: он наблюдал за ними с чем-то вроде той же тоски в глазах, и я узнала в нем ту боль, которая живет во мне. Он такой же сирота, поскольку его мать связана с Лайонелом Акруксом, и я жалею, что его отец был отнят у него так рано. Взгляд Каталины упал на него и засветился, она бросилась к нему и крепко обняла его, пока он неподвижно замер в ее объятиях.

— Я так рада, что ты в порядке, — прошептала она, и брови Ориона удивленно изогнулись, когда она осмотрела его на предмет ран, словно он был одним из ее собственных сыновей. Я отступила назад, давая им немного места, и сцепила пальцы вместе, наблюдая за ними.

— Я должен принести тебе глубочайшие извинения, — сказал он ей, прижимая Каталину к себе и сжимая ее руку.

Каталина покачала головой в знак несогласия.

— Ты не знал, что он контролирует меня.

— А должен был, — прорычал Орион, его брови напряглись от сожаления. — Ты уже не была той женщиной, какой была, когда я видел тебя ребенком. Я просто подумал… Я не знаю, что подумал. Но должен был понять, что тебе нужна помощь. — Он стыдливо опустил голову, и Каталина погладила его по щеке, привлекая его внимание к себе.

— Никогда не вини себя, Лэнс, — настаивала она. — Лайонел — вот кто это сделал.

Орион кивнул, но чувство вины не покинуло его лица, когда она отпустила его и вернулась к Тори и Ксавьеру, в ее глазах стояли слезы счастья.

Орион решительно подошел ко мне, и по толпе пронесся вздох, когда он протянул руку и его пальцы коснулись моих. Он остановился, переведя взгляд на мятежников, на лицах которых была написана смесь ужаса и отвращения, когда они уставились на него, и он тут же отдернул руку.

Я уже собралась наброситься на них за то, как они посмели так смотреть на него, но Тори окликнула меня по имени.

— Дарси? — С тревогой в глазах позвала меня, и я нерешительно двинулась к ней, найдя рядом с ней Каталину, тепло улыбающуюся мне.

— Все в порядке? — спросила я.

— У Ксавьера до сих пор есть тени, и я думаю, что смогу уничтожить их прямо сейчас. А вместе, пожалуй, будет даже легче.

Она протянула ко мне руку, и я приняла ее, мой Феникс поднялся навстречу ее руке, словно они были двумя половинками одной души, и, возможно, так оно и есть. Так всегда было между нами, словно мы созданы из одного и того же, отделенные друг от друга, но никогда не составляющие единое целое. На меня снизошло спокойствие, и Ксавер нервно посмотрел на нас, когда Тори протянула руку к его груди. Мое сердце трепетно забилось, когда я поняла, что нам нужно избавиться от теней, защитить его от Лавинии, чтобы