Когда я зашла в кабинет, президент сидел во главе стола, уставший и очень серьезный. Поздоровавшись, пригласил сесть, спросил, откуда родом, про образование. Затем перешли к обсуждению дел в стране и к тому какие задачи у Центра системных исследований. Встреча длилась сорок минут. К концу встречи он уже был в бодром настроении, улыбался и пожелал успехов.

Центр системных исследований состоит всего из десяти человек, каждый — специалист в своем направлении. Задачи центра — изучать опыт других стран, анализировать ситуацию внутри страны, вырабатывать рекомендации.

Одной из рекомендаций было предложение строить арендное жилье для малообеспеченных и молодых семьей с невысокой арендной платой, с переходом в собственность через 10 лет, с расчетами для всех регионов страны.

В стране достаточно структур, в обязанности которых входит генерировать предложения по развитию страны, только до практической реализации это доходит далеко не всегда и не полностью.

Когда идет анализ экономической политики внутри страны по сравнению с развитыми странами, практически всегда возникает конфликт интересов. Происходит это потому, что часть членов правительства болезненно воспринимают сравнительный анализ, когда он не в их пользу. Анализ воспринимается как упрек в их неправильной деятельности. И как гонцу, приносящему плохую весть, в древности отрубали голову, так и руководитель правительства искал, кому «отрубить голову». Руководителем правительства в 2005 году был Ахметов Даниял Кенжетаевич — человек очень энергичный, но резкий. Так что, после каждой нашей аналитической записки президенту он собирал министров и устраивал им «разбор полетов» и «всыпал по первое число».

Однажды случилась прямо-таки катастрофа местного масштаба. В 2005 году были образованы холдинги, объединившие в себя все национальные компании — сырьевые, коммуникационные и все остальные, которые, собственно, и формируют экономику Казахстана. Руководство одного из холдингов обнаружило чрезмерно высокую заработную плату у руководителя одной из государственных компаний и сообщило об этом в Администрацию Президента. Тут же от руководителя Администрации, Адильбека Рыскельдиновича Джаксыбекова, идет команда собрать показатели зарплат всех первых руководителей национальных компаний. В это время я была заведующей Отделом социально-экономического анализа. Мы разослали запрос по всем компаниям, свели все в одну таблицу и отправили в Акорду. Через неделю было назначено заседание Совета Безопасности страны. Все, кто стоял выше меня и должен был делать доклад по зарплатам нацкомпаний, куда-то уехали — не знаю, специально или так случайно совпало. Накануне заседания мне позвонил сотрудник Совбеза и сообщил, что выступать некому, поэтому доклад буду делать я. По рангу я не должна была выступать на Совбезе, но деваться было некуда. Представляя, какой будет шум, я взяла с собой таблицу зарплат и одну страницу международного опыта, как формируются заработные платы в государственных компаниях за рубежом.

Наш вопрос был вторым, и я ждала за дверями. Через час из зала заседаний Совбеза вышли работники Министерства здравоохранения. За вспышку СПИДа в Южно-Казахстанской области с должности сняли министра и тут же назначили нового.

Наш вопрос начался с моего доклада. Я вообще никогда не делаю больших докладов, а этот вопрос был понятен и без него. Я прочитала список нацкомпаний с месячной зарплатой руководителей. Решила не называть фамилии, чтобы не нервировать и без того напряженных участников заседания.

Что сказать в аналитике? Зарплаты высокие. Норм, регулирующих зарплату национальных компаний, нет. В развитых странах зарплаты регулируются законодательством и назначаются советами директоров.

В зале было сорок человек — члены Совбеза и все первые руководители национальных компаний. Но когда в конце доклада у меня упала канцелярская скрепка, скреплявшая две страницы доклада, стало понятно, что в зале стоит гробовая тишина. Не помню, как я дошла до своего места в конце зала. Но пока я шла, уже начался «разбор полетов». Президент поднимал каждого по очереди. Кого-то сразу сняли с должности. Мы все вышли оттуда, как из парилки. Не успела я пройти несколько метров от зала заседаний, мне сообщили, что на брифинг к журналистам тоже должна идти я. Журналисты длинным полукругом стояли наготове в холле с камерами и вытянутыми микрофонами. Когда я вернулась вечером домой, мне казалось, что гору камней легче перенести, чем пережить такое совещание.

Таких совещаний, как это заседание Совбеза, было много. Президент призывал работать, думать о вверенных министерствах, и так далее. Такие же «разборки» после него устраивали премьер-министры.

Почему же тогда не сложилось эффективного государственного управления в стране? Потому что все зависело от одного человека. Все знали, что только при его поддержке, или через его доверенных лиц можно получить доступ к ресурсам.

Показательна его фраза на одном из совещаний, когда, обращаясь к членам правительства и крупным бизнесменам, президент страны сказал: «Я могу каждого из вас посадить». Получается, государство само толкает людей на нарушение законов, потом берет этих людей на крючок и манипулирует ими.

Курировал мою работу в Администрации Президента помощник президента Карим Кажимканович Масимов. Он мне полностью доверял, ему нравилось, что я могу анализировать, писать и говорить коротко и ясно по сути вопроса. Но при этом, конечно, все мои служебные и аналитические записки президенту он читал внимательно. Записки и аналитика делилась на те, что по поручению и на инициативные. К. К. Масимов очень внимательный и аккуратный по документам, разговаривал всегда спокойно и вежливо.

Никогда я не слышала от него замечаний. Хотя однажды, когда мы с дочкой гуляли в выходной в парке, неожиданно раздался звонок от него, и голосом, явно перевозбужденным, он сказал: «Анара, ты что! Что ты написала! Это нужно убрать!». Это была инициативная записка президенту о том, что работа аппаратов президента и премьер-министра дублируется, все поручения спускаются в правительство от президента, поэтому нужно объединить два аппарата и ввести должность вице-президента страны. В принципе, о том, что записку посылать нельзя, он мог сказать мне в понедельник, и вообще это зависело от него, пройдет записка или нет, но видимо, содержание было настолько опасно, что он позвонил сразу.

В 2006 году его назначили вице-премьером. Вечером я уже ехала домой, когда он позвонил и попросил вернуться. Я зашла в кабинет. «Пойдешь ко мне советником?», — с порога спросил он. Я согласилась. Мне совсем не хотелось оставаться работать в АП. На следующий день я пришла на работу и стала готовить дела для передачи. Но после обеда он снова меня вызвал и сказал: «Было совещание у президента. Я попросил взять тебя советником, но он сказал, что ты останешься в Администрации».

В 2007 году он стал премьер-министром. В конце февраля он меня вызвал и полу-торжественно сообщил: