последний, стоит отдалённо. Андрей припарковался у ворот и мы вышли в мороз. Замка на воротах не было, только хлипкая проволока, благодаря которой ветер не открывал ворота нараспашку. Воровать здесь уже особо нечего. Как только дедушка умер, местные воришки вынесли всё металлическое, что можно было продать.

Мы поднялись на крыльцо. Папа пошарил рукой над дверью и достал ключ.

— Серьёзно? — изумилась я.

— Ну а что? Кто здесь будет лазить? — простодушно ответил папа и открыл навесной ржавый замок. Мы вошли в сени, так бабушка называла первое помещение после входа. Андрей почти касался макушкой до потолка. Здесь папа снял с гвоздя, вбитого в косяк, второй ключ и открыл следующую дверь.

— Заходите, — папа вошёл первыми, включил свет. Под потолком загорелась жёлтым светом тусклая, затянутая в паутину, лампочка. Мы с Андреем вошли следом.

В доме ничего не изменилось, только появилась пустота. Пустые столы, на полках пусто, нет ковриков. Печка так же, как при бабушке, завешена шторкой.

— Ну что, где ваши украшения? — спросил папа, — забирайте и поехали.

— Легко сказать, — пробормотала я, — идём! — позвала Андрея. Если коробка всё ещё на шкафу, он точно её достанет, без табуретки. Мы вошли в комнату, которая была дедушкиной. Кровать застелена, на столе — стопка пыльных серых газет, пустая тумба, на которой раньше громоздился телевизор. Напротив входа — деревянный коричневый трехдверный шкаф.

— Посмотри здесь, — сказала я и указала на верх шкафа. Андрей заглянул наверх:

— Ничего.

— Уверен? — надежды почти не было, но я так и представляла тот ящик здесь же, несмотря на то, что минуло больше двадцати лет.

— Ага. Я так и знал!

— Ладно, давай поищем. Не могли их выбросить! Не верю! — и я открыла по очереди все двери: старые газеты, гранёные стаканы и больше ничего.

— Ну куда они могли деться?

— Посмотри в буфете, а я поищу в этой комнате, — Андрей вышел. Я ещё раз заглянула на каждую полку в шкафу и проводила по ней ладонью, будто коробка могла стать невидимой. Обыскала тумбу из-под телевизора, заглянула под кровать — ничего.

— Неужели зря приехали, — не могла поверить.

— Ну что? — спросил папа, входя в комнату.

— Ничего, их нигде нет.

— Давай спросим у тёти Нины?

— Думаешь, она знает?

— Ну, они здесь жили последними. Может быть попадалась на глаза ваша коробка, — и папа вытащил телефон из кармана куртки.

Тётя Нина и дедушка Марик приезжали сюда из Питера на лето. Жили в этом доме с мая по сентябрь несколько лет подряд, пока силы позволяли приезжать.

— У тебя есть номер телефона? — удивилась я.

— Может и нет. Но сейчас найдём, — папа набрал номер и стал слушать гудки.

Я вышла на кухню. Взгляд зацепился за картонку, прикрепленную к стене у телефона, который сейчас был отключён. На картонке дедушкиной рукой были написаны номера телефонов его детей, сестры, соседей.

— Узнал, — вытащил меня из раздумий папин голос. Андрей тоже пришёл на кухню:

— Ничего не нашёл, — отчитался.

— Сейчас найдём, — папа уже набирал номер тёти Нины. В динамике его телефона мы слышали гудки: первый, второй, третий. Нет ответа. Папа уже собрался сделать отбой вызова, как на той стороне ответили. Короткое приветствие, и папа перешёл к сути звонка: не видел ли она коробку с украшениями, когда наводила порядок в доме? Собеседница что-то рассказывал, папа задавал уточняющие вопросы. Когда они закончили, он сказал, что коробка убрали в летнюю кухню в какой-то шкаф. Андрей кивнул и пошёл первым.

— Возьми фонарик, там нет электричества, — предупредил папа.

— На телефоне включу, — сказал брат и вышел в сени. оттуда вторая дверь вела в летнюю кухню.

Мне не терпелось, что ящик там. Мы вошли в захламлённое помещение: в углу навалена куча дров, у окна расположен кухонный стол, на котором громоздится старая посуда из нержавейки, паутина прилипает к щекам, у дальней стены — покосившийся шкаф.

— Наверное, здесь, — Андрей отдал мне телефон с включённым фонариком и направился вперёд. Я старалась ни на что не наступить и подсветить ему дорогу. Он открыл дверь и просмотрел полки.

— Не вижу.

— Она сказала, ящик где-то внизу, — сказал папа, стоящий у входа.

— Сейчас посмотрю — Андрей присел на корточки, отбросил тряпки и через мгновение повернулся ко мне. Я направила свет фонарика на его руки, он держал старую картонную коробку.

— В моей памяти она деревянная.

— Может переложили украшения в другую, хотя и эта выглядит древней, — сказал Андрей поднимаясь, — Идём, здесь холодно.

Я направилась вперёд, брат следом. Мы вернулись в кухню. Андрей поставил коробку на стол.

— Нашли, — сказал он улыбающемуся папе.

— Хорошо. Проверьте, что внутри, и поедем обратно. И так потратили много времени.

Андрей открыл крышку. Коробка оказалась заполнена яркими воспоминаниями нашего детства, каждое завёрнуто в вату. К каждому из них привязана дедушкиными пальцами обычная нитка красного цвета.