что?» – Хавронья хрюкнула.

«Тебя зарежут к празднику.

Сбежишь или останешься?

Пришёл и твой черёд».

«А как бежать? Поймают же!»

«Ой, все вы мягкотелые!»

«Но ведь ворота заперты», —

Хавронью била дрожь.

«Да нет, старуха в панике

Все двери настежь бросила.

Пока они там ссорятся,

Спокойно удерёшь».

Мясник (Толстой по прозвищу)

Пил чай с коврижкой маковой.

«Что ж так глаза слипаются?

Наверно, переел.

В глазах темнеет, мамочка.

Видать, опять давление,

Сегодня не работаю.

Лежу. Я заболел».

Но это просто облако

К селу подкралось серое,

Тягучим воздух сделался –

Аж тягостно дышать.

Как одеяло ватное,

Накрыла туча озеро,

Поля, дома и головы —

Всем захотелось спать.

А из окна чердачного

На мир смотрела Кошечка:

Как разом пыль дорожную

Дождь пригвоздил к земле,

И по ручьям, по лужицам

В конце безлюдной улицы

Свинья трусила, брызгая

Грязюкой по спине.

А бабка с дедкой ссорились

И ничего не видели,

Словами нехорошими

Безжалостно топча

Друг друга. Дед не выдержал,

Достал бутылку мутного,

Схватил краюшку хлебушка

И в хлев к свинье помчал.

«Вот где мне понимание,

А там сплошная ненависть,

Гангрена, а не женщина», –

Сказал он в пустоту.

Бутыль, качнувшись, выронил

И стал сползать по стеночке:

«Лоханка, вилы, щёточка –

Нет, всё на месте тут,

А где ж моя Хаврошечка?

Где, где моя красавица?»

Потом из хлева выглянул:

«Мааать!» – завопил в окно.

«Стаканчик, – Баба вылезла, –

Я не подам, проваливай!

Ты не парализованный.

Ой, бел, как полотно!» –

Закончила испуганно.

«Моя подруга верная, –

Дед прошептал потерянно, –

Ты где, любовь моя?»

«Я здесь, лежи, не двигайся, –

Ему жена ответила, –

Я сбегаю за доктором.

А где наша свинья?»

«Вот именно, что нетути,

Свели, украли нелюди, –

Дед выл, как по покойнику, –

Дождь все следы замыл».

«Пойдём-ка в дом, мой бедненький,

Приляжешь, успокоишься,

А я к Толстому сбегаю,

Чтоб он не приходил».

«Опять? Я, значит, при смерти,

Ты – к этому охальнику,

К убийце окаянному

Уходишь от меня.

И так всю жизнь! – актёрствовал

Старик по Станиславскому, –

А если кто любил меня,

Так разве что свинья».

А дедова любимица,

С дороги вся чумазая,

Лужайку заприметила

С высокою травой,

Туда-сюда побегала

И снова стала розовой,

Как будто в бане вымылась.

«Эх, где мой чан с ботвой», –

Вздохнула и накинулась

На россыпь диких яблочек.

Наевшись, тут же бухнулась

И, прежде чем уснуть,

Подумала: «Фантастика!

Сама себе не верю я!

Сменять жильё с удобствами

На дикую тайгу!

Да что со мной? Безумие?

Чума, желтуха, бешенство?

Игру на выживание

В кошмарном сне смотрю?

Проснусь – и всё по-прежнему:

Хлеб, самогон и дедушка,

С которым мы приветствуем

Вечернюю зарю».

Без задних ног храпящую

На травке свежевымытой

По звуку обнаружили

Свинью Баран и Гусь.

И, почесав о яблоню

Рога свои роскошные,

Баран проблеял: «Вечером

Здесь будет Бык, клянусь!»

Глава 5. Бык

 А в это время в горнице

Дед с бабой всё кумекали,

Что ж сталось. Только без толку.

Старуха говорит:

«Гадать мы можем до светла,

А гости приближаются,

Тик-так – будильник тикает,

Чай, время не стоит.

Вот телеграмму срочную

Прислали дети с внуками:

«Приедем двадцать пятого.

Целуем, тчк».

Как только распогодится,

Мясник совсем отлыгает,

Пойду скажу, чтоб вечером

Он зарубил бычка».

Ушла, а дед насупленный

Ворчал, повесив голову:

«Холера неотступная

В хозяйстве завелась.

И черти мне мерещатся

Недаром. Пить завязывать

Придётся, чтобы «белочка»

Совсем не прижилась.

Пойду телка проведаю».

Тем временем в коровнике

Вовсю шло совещание

На тему: кто здесь трус?

Бычок истошным голосом

Ревел про нагнетание

Пустой, огульной паники:

«Убийц я не боюсь!

Рога имею острые,

Копыта супертвёрдые

И тело мускулистое –

Ну кто против меня?

По силе и по скорости

Я чемпион на выгоне:

Быстрее всех я бегаю

От луга до ручья».

Смеялась Кошка: «Деточка,

Тут не соревнования,

Хоть мне, конечно, нравится

Бойцовский твой задор,

Поверь, нельзя рассчитывать

На честное сражение,

Тебе тут не Испания,

Мясник не матадор!»

Корова грустноглазая

Кивнула подтверждающе:

«Петлю метнёт на голову –

Ни охнуть, ни вздохнуть!

И все твои достоинства

Не примет во внимание.

Не смог никто из родичей

От смерти увильнуть.

Сынок, сейчай бездействие

Сродни постыдной трусости».

Подзуживала кошечка:

«По-богатырски вдарь –

И дверь, клянусь, не выдержит!

Дед пьёт, а не хозяйствует.

А если он где встретится,

Рогами наподдай».

Бычок прошёлся гоголем,

Поскрёб ногой, прицелился,

Нагнув пониже голову,

И замычал: «Сейчас!

Всем разойтись, не путаться!»

Но не пришлось отведати

Рогов коровьих дедушке,

Видать, не в этот раз.

Как только дверь коровника

Открыл он, взглядом встретился

С Быком, отпрянул в сторону

И крикнул вслед: «Давай!

Беги! Спасайся! Иго-го!

Не будем резать никого,

Гори всё синим пламенем,

Дери его лишай!»

Бык снёс плетень играючи

И поскакал зигзагами –

От куража головушка

Кружилась у него.

В пролом забора медленно

Дед вышел, слёзы радости

Стирая, молвил: «Мне бы так

Сбежать… Ну, ничего,

Прорвёмся. Мясо вредное –

Врачи твердят без устали,

Как им не верить, умникам?

Стареют от него.

А то ли дело квашеной

Капустки да с картошечкой,

Горбушку хлеба в маслице

Макаешь – здорово!

Все витамины – в зелени!

В морковке, луке, яблоках.

Ням-ням, сосёт под ложечкой!

Пойду налью борща.

Он постный, как положено.

Когда варила, жёнушка

Сама же мне долдонила:

Полезней овоща.

Фасоль, мол, равноценная

Замена мясу.  Голодно

Живётся неграм в Африке.

Чай, мы не в Сомали!

И на запасах в погребе –

Не то что зиму долгую –

Да хоть оледенение

Мы б пережить смогли!

Безрогие двуногие

Всё время с жиру бесятся:

За земли и за золото

Воюют. И нехай,

Коль больше делать нечего.

А убивать безжалостно

Скотину безоружную –

Злодейство, так и знай!»

Сю речь проникновенную

Да с политинформацией

Дед долго репетировал,

Предчувствуя разнос,

«Головомойка – ладно уж,

Пущай чихвостит, – думая, –

А вот чего не вынести,

Так это бабьих слёз».

И машинально к шкалику

Он потянулся в шкафчике,

Но вдруг застыл задумчиво

И вылил всё в бадью.

«Зависимость проклятая!

Я выйду победителем!

А за освобождение

Чайку сейчас попью».

Часть 6. Зимовье зверей

В лесу к честной компании

Бычок пристал почтительно.

И жили б они счастливо,

Но наступил октябрь,

И заморозок утренний

Ледком подёрнул лужицы.

И каждый стал подумывать:

Родник