Весной исполнится четыре года, как ее мать заболела ужасной лихорадкой и умерла. Девочка тоже заболела, но выжила. Продав за бесценок домик, она переселилась к тетушке, которая была на двадцать лет старше покойной матери. Хотя девочка и тетушка не знали раньше друг друга, тетушка с радостью приняла юную родственницу.

Девочка с удовольствием помогала ей управляться с хозяйством, а старая женщина рассказывала благодарной молодой слушательнице обо всем, что сама знала из разных областей наук, тем самым положив начало ее образованию.

Однако у тетушки было слабое здоровье и она частенько болела. Девочке приходилось работать по хозяйству за двоих. Через некоторое время тетушка умерла.

Девочку взяли к себе жить двоюродные тетя и дядя, в основном для того, чтобы иметь бесплатную прислугу. Теперь вечерами девочка занималась починкой белья и любой другой работой, которую ей предоставляли родственники. Они плохо относились к ней. Если дядя считал, что она слишком медленно выполняет его приказание, то награждал ее затрещиной или щипал, чтобы пошевеливалась. Тетка все время на нее покрикивала.

Однажды под покровом ночной темноты дядя пробрался в ее крошечную каморку на чердаке, разбудил и, усевшись на край кровати, заговорил о том, что ему давно хотелось иметь такую хорошенькую девочку, как она, и спросил, не хочет ли она, чтобы он стал ее папой, ведь папам позволено целовать своих маленьких дочек.

Девочке удалось от него отбиться, и задолго до того, как супружеская чета проснулась, девочка ушла, решив попроситься жить к кузенам в соседнюю деревню.

Кузены охотно заполучили еще одного работника на ферме, тем более имея большую семью с кучей детишек.

Было нелегко, особенно во время весенних и летних полевых работ, зато девочка очень любила период осенней уборки урожая и следовавшие за ним празднества. Впервые в жизни у нее появились друзья почти одного возраста с ней. В свободное время они бегали вместе с ней по полям, учили ее плавать в прозрачном ручье за фермой и давали первые уроки верховой езды на стареньком полуслепом пони.

Трое кузенов буквально обожали свою родственницу и во время верховых прогулок на пони она превращалась в их королеву, а они – в ее придворных. Она посылала их на войну, и они возвращались после продолжительных баталий с богатыми трофеями из только что собранных желудей и мелких красных яблок, сладких, как вишни, изящных серых и белых перьев с кончиками василькового цвета, преподнося их своей маленькой королеве-девственнице[3]. Она вознаграждала их поцелуями в щеку.

Прошли годы, она стала более взрослой и еще более миловидной, чем прежде. Кузены ее тоже подросли и шутливо соперничали между собой, стараясь завоевать ее внимание. Иногда они ездили в Лондон продавать на рынке свои продукты, но девочку с собой не брали. И вот однажды она поехала с ними и впервые увидела представший перед ней город, обнесенный каменной стеной.

Рынок привел ее в радостное волнение суетой, шумом, криками уличных торговцев и просто зевак, ржанием лошадей, мычанием коров. Он сильно отличался от рынков сельской местности.

Такого скопления народа, как здесь, ей еще никогда не приходилось видеть. А уж от разнообразия различных товаров у нее просто разбегались глаза.

Привлеченная хорошенькими шарфиками из легкой ткани, она остановилась полюбоваться ими. Лысый торговец объяснил, что ткань называется шелком и привезена из экзотической страны под названием Китай. Торговец выбрал темно-зеленый шарфик, уверяя, что он очень подойдет к цвету ее глаз, но она помотала головой, понимая, что цена ей не по карману.

Когда девочка оглянулась, кузенов уже и след простыл. Их поиск не дал результатов, хотя она обыскала весь рынок и несколько часов простояла на одном месте, надеясь, что они появятся, потому что, несомненно, тоже разыскивают ее. Но они не появились. Она стала бродить по узким улицам Лондона и, испуганная и одинокая, провела ночь на ступеньках какого-то дома, закутавшись в шерстяную шаль.

Наутро она помчалась к городским воротам, но обнаружила, что не знает, через какие ворота они въехали в город. У нее было всего несколько монеток, которые удалось выручить от продажи того, что у нее оставалось, но их едва ли хватило бы доехать до дома. К тому же она не знала дорогу домой.

Продолжая бродить по грязным улицам и переулкам Лондона, она тихо плакала. Несколько дней спустя она заметила, что за ней следует какой-то человек с собакой, и испугалась, потому что не раз слышала рассказы об ужасных случаях, происходящих в Лондоне. Она попыталась убежать.

Человек и собака бросились за ней. Мчась по каким-то переулкам, она надеялась оторваться от человека с собакой, но всякий раз, оглядываясь, видела, что расстояние между ними неуклонно сокращается. Она оступилась и упала. В тот же миг собака нагнала ее и ухватила зубами за платье.

Девочка попыталась вырваться, но человек держал ее цепко и тащил к телеге, в которой под охраной другой, менее свирепой собаки, уже сидело несколько ребятишек ее возраста. Мужчина грубо затолкал ее в телегу, хлестнул лошадь кнутом по тощему крупу, и они тронулись в путь.

Так она попала в тюрьму Брайдуэлл, куда лондонские городские власти помещали сирот и беспризорных, как поведал ей один из ее сокамерников. Немного помедлив, он улыбнулся, показав пробелы на месте выбитых передних зубов, и добавил, что живет здесь с трехлетнего возраста и сомневается, что они когда-нибудь отсюда выйдут. Он говорил об этом с абсолютным безразличием, и у нее по спине пробежал холодок страха. Она ему поверила. У нее действительно не было ни малейшей надежды когда-нибудь освободиться. Никто даже не знал, что она здесь. Никому она не нужна. Значит, она обречена оставаться здесь.

Она знала, что ее кузены будут искать ее, пока смогут, но в конце концов им придется вернуться домой. Она заплакала, подумав, что они решат, будто она сбежала от них, а когда вспомнила, что, возможно, никогда их больше не увидит, разрыдалась еще сильнее.

В период тюремного заключения вся ее жизнь проходила в постоянной борьбе за еду, за клочок соломы, на котором можно было поспать, за свою честь, отбиваясь от мальчишек, которые к ней приставали. Но теперь все изменилось. Ее освободили, и жизнь начнется для нее с новой страницы.

Девочка не могла бы сказать, сколько времени они находились в пути, а лишь догадывалась, что едут они более часа. Ее спутник, «ее благодетель», поправила она себя, не проронил ни слова, с тех пор как они выехали из тюрьмы. Интересно, о чем он думает?

Они доехали до незнакомой части Лондона, где дома теснились вдоль немощеных улиц, словно грибы-поганки – широкие внизу и суживающиеся кверху. В некоторых местах строения так жались друг к другу, что между ними не видно было просвета, и улицу обволакивала зловещая тьма, напоминавшая о Брайдуэлле. Внезапно пошел снег, и девочка с удивлением наблюдала за кружащими в воздухе первыми снежинками.