Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Джан Ди, ты хороший друг, но могу я пойти домой?
– Как только я буду уверен, что ты достаточно окрепла для встречи с Идоро Иллеш. Говорят, он тоже мастер. На сколько я знаю, его больше интересует убийство, чем пропавшие корабли.
– Я не знаю, как умер Клик-три.
– А кроме тебя, Клика с четверга никто не видел. В тот вечер вы вместе ездили в консульство одобрять модель какого-то проекта и пропустили прием у Шесть-Тс. Где вы расстались?
– Ты подозреваешь меня?
– Нет! Просто подобные вопросы будет задавать Иллеш.
– Я… я не помню… Все как в тумане.
– Возможно, что ты стала свидетельницей убийства. Тебя это так потрясло, что ты…
– Нет уж. Я бы такое не забыла. Я помню, он болтал о тушеных пиньенах у Хаттинга в «Семи Гномах». У меня заболела голова и я ушла домой.
– Что-то все на голову нынче жалуются. Даже я. Надо бы заняться этим всерьез. Мы – маленькая колония, почти семья. Мы должны заботиться друг о друге.
Тут Аида горько заплакала.
*
Из записи собеседования
Допрашиваемый: **********************
Дознаватель: Идоро Иллеш
Бельмер 10.11.91 – 23.25
«– Как вы выбирали жертву?
– По степени полезности, конечно. Поверьте, нет нужды подвергать воздействию декогнитиватора тех, чья реакция не принесла бы мне прямой пользы.
– Но большая часть населения Колда пострадала.
– Побочный ущерб. Не моя вина, что большинство так легко поддается внушению. Способные анализировать информацию и делать собственные выводы отделались легким недомоганием. Мне ведь не удалось убедить вас, или Кима. Инспектор, в любой разумной популяции вселенной вы найдете лишь жалкую горстку особей, которые не станут слепо верить во все, что пугает или кажется более удобным. Это вовсе не биологический фактор. Это сознательный выбор.
– Но вы ведь не просто убеждали их. Вы использовали ваш… Э-э…
– Квантовый декогнитиватор. Он работает по простейшему принципу. Он проникает туда, куда ему позволяет сознание. В слабые места. Их больше у молодых. Как правило, это неуверенность в себе, религиозность, недостаточно широкие знания. Навязать самым законопослушным и правильным мое виденье мира, хотя бы на время, невероятно просто. У одних эклипс проходит быстро, у других… не проходит.
– А почему умер Клик-три?
– Он оказался слишком любопытным».
*
Марианна уже повернулась назад к кораблю, но Идоро окликнул ее.
– Погоди… как это «желаю удачи»? А ты не остаешься?
– Тебе же назначили криминалиста из местных. Пять-цок-два отличный специалист по анатомии аборигенов. У него на счету куча успешных дел и шикарная лаборатория.
– Я что… должен работать с этим синим полипом? И какие успешные дела? Кроме мелких краж на Бельмере ничего не происходит.
– Почему? Были убийства и раньше.
– Ага… в состоянии аффекта. Это другое. Сами признавались.
– Ну, ладно. Если за неделю у тебя ничего не получится, и если Ваня на Дивее справится без меня и отпустит, я вернусь.
– У меня все получится! Просто я этого десабреса не знаю, а с тобой и неделя бы не прошла…
– Ладно, пока. Не забудь про сувенир для Светланы.
Люк за Марианной закрылся, и Идоро хмуро зашагал прочь. «Ваня! – сердито думал он, – А всего полгода назад был Иван Оттович… Ох, уж эти мне патологоанатомы».
Он резко остановился, чуть не налетев на ствол своего нового эксперта. Десабрес опустил глаз под полупрозрачной кожей на уровень лица Идоро. Глаз был размером с маленькую дыньку, перламутровый, с пуговицей-зрачком. Идоро угрюмо сказал:
– Я буду тебя звать ПЦД, понял?
Теперь вниз склонилась рука Пять-цок-два с переговорным планшетом Нейро-юнион.
– Зачем вы так невежливы? Я вас огорчил? – прочитал Идоро и почувствовал неловкость.
– Простите… – сказал он и показал пальцами, – Это сделали не вы.
– Вот и хорошо. Я перевел отчет по анализу места преступления и по вскрытию на ваш компьютер. Вы ознакомитесь с ними до вечера?
– Куда ж я денусь?
– Простите, не понял.
Идоро вздохнул.
– Обязательно.
– Тогда я буду ждать вас после пяти в лаборатории консульства, и отвечу на все вопросы.
Пять-цок-два сунул Нейро-юнион подмышку, собрался в складчатый шар, в котором рука и планшет утонули вместе с глазом, и покатился прочь, ловко огибая встречных колонистов.
Идоро огляделся. В просторном зале космопорта было не видно встречающих, и провожающих, зато уезжающих было в изобилии. Приглашения на борт крузера, летящего к Идресу, ожидали семейство инсектоидов с целой тележкой личинок, два пожилых рейна, высокий эриал в утепленном скафандре и группа людей, судя по всему, спортивная команда.
Холодно. Следователь поежился, с тоской вспоминая горячий песок на Дивее. У него и зимней одежды с собой нет. Ничего. Чем быстрее он тут разберется, тем раньше он присоединится к своим, а на Дивее Марианна носит платья… Так! Надо начать прямо сейчас.
Идоро подошел к длинной скамье, на которой расположились рейны с багажом.
– Простите. Можно присесть?
– Садись, землянин, – ответил старик и сбросил мохнатый хвост со скамьи.
– Работать приезжали?
– Жили мы здесь. Двадцать лет, не меньше, – ответил рейн, наморщив мордочку.
– Надоело?
– Нет. Тут красиво, и магазин наш не пустовал.
– А почему уезжаете?
Следователю горячо и скороговоркой ответила старушка:
– Да потому что с ума сойти не хотим! Говорят, выползла из северной шахты хворь. Раньше шахтеров в падучую бросала, а теперь в город пришла… всем подряд мозг есть. Так сосед наш…
Ее муж коротко тявкнул на неё и, приподняв верхнюю черную губу, показал оранжевый клык. Она замолчала, а он повернул тяжелый взгляд к Идоро и медленно произнес.
– Сплетням не верь землянин, но на твоем месте я бы тут не задерживался.
– Почему?
– Я не знаю, но что-то творится в Колде. Сам не верил, пока намедни не вошел к нам в лавку мой старый приятель, постоянный клиент. Он всегда перед спячкой покупал одно и тоже: коробочку сырокопченых жуков-песчунов, десяток яиц блобстера, бутылку грушевого вина. Я ему: «Доброго дня», а он молчит и смотрит так… будто уже пьян. Я сам стар, но нос-то у меня молод. Не пьян он был. Собрался уже подойти, а он – хвать со стола колбасный нож и у меня на глазах отсекает сам себе хвост. Кровища… Жена моя визжит, но медиков все же вызвала. А сама… сколько времени
