повернулась и посмотрела на замершего Ария. Но его взгляд был пустым и каким-то равнодушным, поэтому я снова глянула на незнакомку.

– Это как? Приворот?

Она рассмеялась.

– Ты знаешь, кто он?

– Кто?

– Охотник.

– Тоже мне новость, – фыркнула я.

– И сердце у него теперь ледяное, застывшее, любви не знавшее… Нет в нем ни жалости, ни страха, ни радости… Так ведь вы, люди, о нем рассказываете?

Я вздрогнула и не нашлась, что ответить. Тот самый Охотник, что пускает стрелы, незнающие промаха? Я слышала, что любой упадет замертво. И тот олень… А если бы я… А если бы он…

– Страшно? – мужчина оказался рядом, и от него дыхнуло холодом.

Я развернулась и посмотрела в эти синие глаза. Сколько девушек погибло, пытаясь снять с него чары? И не эта ли чародейка, что величаво стоит и насмешливо смотрит на нас, сотворила заклятие? Для нее люди – забава, игрушка, шалость… И Арий, который когда-то был человеком, тоже ничего не значит. Как он попал под ее чары? Можно ли верить той сказке, что придумали люди? Сколько в ней правды? Есть ли она там вообще? Но… вот же стоят передо мной Охотник и чародейка. И сердце безудержно верит, что может спасти Ария.

– Так что решаешь?

Охотник слегка покачал головой. Но уйду я – появится кто-то другой, умрет, а он все равно не выберется из ледяного плена. Да и куда мне возвращаться? На заклание к Фролу?

– Я согласна.

Арий вздрогнул и как-то обреченно посмотрел на меня. Чародейка рассмеялась, и в лесу закружилась метель. Меня подхватили ветра, дернули в сторону, и мир растворился в белом мареве.

* * *

– И в чем подвох?

Я стояла посреди огромного зала, стены которого покрывал иней, а вокруг меня кружились феи. Белые юбки платьев напоминали снежинки, а маленькие волшебные палочки, похожие на острые иглы, то и дело осыпали меня снегом. Все же сказки врут. Волшебство зимы приносят не стрелы Охотника, а эти крошки.

– А ты как думаешь?

– Слишком быстрые? Но их здесь много. Поймаю.

Я оглянулась на Ария, который стоял неподалеку и наблюдал за мной.

Чародейка сидела в высоком кресле, отдаленно напоминающий трон, и улыбалась, не мешая разговору.

– Боюсь, что беда не в этом, – ответил мужчина, вздохнув.

Он протянул руку, и одна из фей доверчиво подлетела и уселась на его ладонь. И тут же вздрогнула, побелела и превратилась в ледяную фигурку. Я охнула и отшатнулась. Мужчина швырнул кусок льда, бывший когда-то снежной феей в стену, и он разбился на осколки.

Чародейка рассмеялась.

– И я…

– Нет. У тебя в ладонях они растают.

– А если посадить на одежду?

– И как долго они продержатся? Пару мгновений. Даже донести не успеешь.

Мужчина вздохнул, с досадой посмотрел на кружащихся фей и, развернувшись, медленно побрел в сторону кресла, где сидела чародейка.

И что делать?

Наверное, это было глупо и неправильно, но…

– Феечки, а феечки, мне совсем не хочется вас убивать.

Рой снежинок закружился вокруг меня. Феи выглядели озадаченными.

– А давайте вместе что-нибудь придумаем, – это я сказала почти шепотом, вглядываясь в прозрачные крылышки.

На меня посыпался снег. Не понимают.

Придется пробовать ловить варежками и надеяться на чудо. Я протянула к ближайшей ладонь и… резко ее убрала. Не могу так. Не хочу убивать. Они же как живые. И такие красивые. И еще безумно похожи на детишек.

Оглянулась. Чародейка по-прежнему сидела на троне и улыбалась, а Арий сжал ладони и смотрел в никуда.

Я отвернулась. Сколько лет он в плену? И как в нем до сих пор остались какие-то чувства? Смеялся же, удивлялся, казался живым… Настоящим.

Феечки подлетели ко мне, протянули свои ладони, кивком указали на мои.

– Да не хочу я вас убивать!

Волшебные создания замерли, но снова повторили жест. Я вздохнула и протянула руки. Несколько палочек коснулось их, создавая маленький ураган. Одна из феечек нырнула внутрь него и засмеялась. Я, не мешкая, кинулась к креслу чародейки и поднесла ладони к ее лицу. Серые глаза сверкнули злобно и гневно.

– Засчитано, – ледяной голос отразился от стен, а феечка уже выпорхнула из моих ладоней и улетела к подругам. – Можешь отдохнуть. Следующее испытание я еще не придумала. – Поешь, поспи…

«Сойди с ума от неизвестности», – хотелось добавить, но я благоразумно промолчала.

– Я тебе позову через время.

Чародейка встала и растворилась в вихре снежинок. В огромном зале остались мы с хмурившимся Арием и снежные феи.

– Чем ты недоволен?

– Всем.

– Я так сильно не устраиваю тебя в качестве невесты?

Синие озера глаз снова окутали меня, лишая воли. Он подошел, не отводя взгляда, наклонился так, что холод коснулся моего лица.

– Устраиваешь, – ответил тихо. – И мне будет жаль, когда ты умрешь.

– Жаль?

– Да.

– А я слышала, что ты…

– Знаешь, почему ее чары так сильны?

– Нет.

– Она играет на человеческих слабостях. На страхах. И никто, никто из тех, что приходил и желал меня спасти, не смог их побороть.

– Я не трусиха, – заметила обиженно.

– Знаю. И это страшнее всего. Нить между храбростью и безрассудством слишком тонка.

Я вздохнула. В чем-то Арий, несомненно, прав. Но как мне быть?

– Ты можешь отказаться от второго испытания. У меня есть дом. Отведу, будешь там жить. Она не найдет.

И у него останется ледяное сердце.

– Зачем ты ей нужен? – спросила я, проигнорировав его сомнительное предложение.

– Ты не ответила.

– Только с тобой.

– Что со мной?

– В тот дом я вернусь только с тобой, Арий.

Он разозлился. Так разозлился, что в руках у него появился ком снега, который он сжал в ладонях и высыпал на пол. Тот не таял.

– Глупая, – как-то бессильно сказал он.

– А сам… ты вроде не похож на труса.

– Да причем здесь это? Я тебя уберечь хочу. Спасти.

– Благородное и похвальное желание.

Блондин вздохнул.

– Не ешь ничего и не пей. Она добавляет в еду дурман-траву, – смирившись, сказал он.

– Зачем ты ей? – снова спросила я.

– Когда-то я оказался глупцом и отказал ей… в своей любви. Она отомстила. Привязала к себе, перенесла в чертоги, заставила стать тем, кем я не хочу быть. И я могу вырваться из этого плена всего лишь один раз в год. В Ледяную Полночь. Она открывает дорогу, которую может найти тот, кто верит. И дает шанс, – ответил Арий. – Но на самом деле, для нее это игра, не больше. Она никогда меня не отпустит.

* * *

Я не знаю, сколько прошло времени, потому что я провалилась в какой-то