Когда груз приходил с верховьев реки, Вен получал сообщение. Обычно ему говорили о характере груза только два слова: поступающий или отправляемый. Он всегда знал, что искать, ящики неизменно бывали одинаковыми. Следил, чтобы их благополучно выгрузили и разместили на складе. А потом устраивал так, чтобы на идущее в Штаты судно их погрузили последними.

Вен от природы был осторожным. И пристально наблюдал за десятником докеров. Несколько раз у него возникало тревожное чувство, что десятник что-то подозревает. Тогда он слегка умерял аппетиты, и через несколько дней чувство опасности притуплялось.

Вен глянул на часы. Одиннадцать. Услышал, как за углом открылась, потом закрылась дверь. Прижался к стене. Послышались тяжёлые шаги по настилу, затем под фонарём мелькнул знакомый силуэт. Когда звук шагов затих. Вен глянул за угол. В конторе, как он и предвидел, было темно. Осмотревшись в последний раз, он юркнул за угол здания.

При каждом шаге пустой рюкзак влажно хлопал о его спину. На ходу Вен полез в карман, достал и крепко сжал в кулаке ключ. Своё орудие труда. Не проработав в порту и двух дней, он снял с ключа слепок.

Вен миновал судёнышко, пришвартованное у пристани, чёрная вода по его толстым перлиням стекала на ржавые кнехты. Посудина казалась безлюдной, на палубе не было даже стояночной вахты. Вен замедлил шаг. Дверь склада была рядом, у конца главного пирса. Вен быстро оглянулся через плечо, потом проворно отпер металлическую дверь и юркнул внутрь.

Затворив за собой дверь. Вен подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он уже чувствовал себя на полпути к дому. Осталось только завершить здесь дела и сматываться к чёртовой матери.

Да, пора убираться. В последнее время Рикона совсем обуяла жадность, крузейро текли через руки как вода. Недавно помощник начальника порта позволил себе пошутить относительно доли Вена. А утром Рикон разговаривал с десятником, торопливо, вполголоса, и десятник поглядывал на Вена.

Тёмный склад был заставлен контейнерами и ящиками. Зажигать фонарик было рискованно, но Вен так хорошо знал расположение грузов, что мог бы ходить там даже во сне. Он осторожно двинулся вперёд.

Вот наконец то, что он искал: кучка обшарпанных ящиков, шесть больших и один маленький, сложенных в углу. На двух больших виднелась трафаретная надпись: «МЕИ, НЬЮ-ЙОРК».

Несколько месяцев назад Вен спросил об этих ящиках. Помощник квартирмейстера складов поведал ему их историю. Груз прибыл по реке из Порто-де-Мос прошлой осенью. Ящики требовалось отправить самолётом какому-то нью-йоркскому музею, но с людьми, которые заключали это соглашение, что-то случилось — помощник не знал, что именно. Оплата не поступила в срок, и о грузе, видимо, все забыли.

Все, кроме Вена. Позади забытых ящиков было достаточно места, чтобы припрятывать свой товар до загрузки идущего в Штаты судна.

Тёплый ночной ветерок ворвался в высоко расположенное разбитое окно и охладил потный лоб Вена. Он улыбнулся в темноте. На прошлой неделе он прослышал, что вскоре ящики будут отправлены в Нью-Йорк. Но к тому времени его и след простынет.

Вен обследовал свой тайник. На сей раз там был всего один ящик, содержимое его как раз умещалось в рюкзак. Он знал, где находятся рынки и что там делать. Очень скоро — где-нибудь подальше — он этим займётся.

Собираясь протиснуться мимо больших ящиков, Вен внезапно замер. Он почувствовал странный запах — какой-то земляной, козлиный, гнилостный. Через порт проходило много разного груза, но ни один не вонял, как этот.

Интуиция подсказывала парню, что здесь кроется какая-то опасность, однако он не мог понять, что его так встревожило. Помедлив, Вен двинулся вперёд между стеной и музейным грузом.

И вновь замер. Что-то было не так. Что-то совсем не так.

Вен скорее услышал, чем увидел нечто движущееся в этом тесном пространстве. Потянуло резким, гнилостным запахом. Внезапно его со страшной силой ударило о стену. Грудь и живот разорвала нестерпимая боль. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, но в горле что-то бурлило, потом в голову словно бы ударила молния, и Вен погрузился во мрак.

Нью-Йорк, наши дни

Рыжий мальчишка, похваляясь перед младшим братом — он называл его цыплёнком, — тянулся к ноге слона. Хуан молча следил за ним и, когда мальчишка коснулся экспоната, подался вперёд.

— Эй! — крикнул Хуан, направляясь к нему. — Эй, не трогай слонов!

Парнишка испуганно отдёрнул руку: он был ещё в том возрасте, когда форменная одежда производит впечатление. Ребята постарше — пятнадцати-шестнадцати лет — иногда отвечали Хуану грубыми жестами. Они понимали, что он невелика птица, просто-напросто охранник музея. Паршивая работёнка. Надо бы подготовиться как следует и сдать экзамены в полицию.

Он с подозрением наблюдал, как рыжий и его братишка крутились в полутёмном зале, разглядывая чучела львов. Подойдя к стенду с шимпанзе, рыжий начал на потеху младшему гикать и почёсывать под мышками. Где, чёрт побери, их родители?

Затем Билли, рыжий, утащил братишку в зал с африканскими экспонатами. Целый ряд масок злобно скалился на них из-за стекла витрины плоскими деревянными зубами.

— Здорово! — восхищённо воскликнул младший.

— Ерунда, — сказал Билли. — Пошли посмотрим динозавров.

— А мама где? — спросил младший, оглядываясь.

— Потерялась, — ответил Билли. — Идём. Они пошли через просторный, гулкий зал со множеством тотемных столбов. В дальнем его конце женщина с красным флажком водила последнюю в этот день группу воскресных экскурсантов, голос её звучал пронзительно. Младшему казалось, что в зале слегка пахнет чем-то странным, такие запахи издают дым и корни старого дерева. Когда экскурсанты скрылись за углом, в зале наступила тишина.

Билли помнил, что в прошлый раз они видели здесь самого большого в мире бронтозавра, и тиранозавра, и трахидента. Во всяком случае, ему казалось, что чудища назывались именно так. Зубы у тиранозавра длиной, наверное, десять футов. Ничего более замечательного Билли ещё не видел. А вот этих тотемных столбов он не помнил. Может, динозавры находятся за следующей дверью? Но она вела в скучный зал тихоокеанских народов, где были только вещицы из нефрита и кости, шёлка и бронзовые статуэтки.

— Смотри, что ты натворил, — проворчал Билли.

— Что?

— Заблудился я из-за тебя, вот что.

— Мама очень рассердится, — сказал малыш. Билли издал презрительный смешок. С родителями они должны встретиться перед самым закрытием на больших ступенях у главного входа. Обратную дорогу он найдёт, не проблема.

Пройдя через несколько безлюдных пыльных комнат, мальчики спустились по узкой лесенке и оказались в длинном, тускло освещённом зале. Тысячи чучел маленьких птичек покрывали стены от пола до потолка, из их незрячих глаз торчала вата. Пахло нафталином.