Минуло не менее секунды, прежде чем она сообразила, что же насторожило ее…

Уходя сегодня утром в прокуратуру, сама лично ставила квартиру на охрану. А сейчас ее не встретило уже ставшее привычным за последние три дня пиликанье сигнализации. Кто-то находился внутри!

…и снаружи! Огромный, словно гиппопотам, детина поднимался навстречу по лестнице. Краем глаза Тамара успела отметить, как лунообразная рожа расплылась в довольной улыбочке, обнажившей золотую фиксу, как короткие толстые ручки раздвинулись в стороны, полностью перекрывая путь к отступлению. Пробиться сквозь этот двухсоткилограммовый монумент не смог бы и Стивен Сигал, но выбора не оставалось. Тамара сильно оттолкнулась ногой от верхней ступеньки, взвилась в воздух и, развернувшись в полете на триста шестьдесят градусов, сумела провести удар маваши-гери. Пятка угодила точнехонько в тяжелую челюсть, но это произвело на верзилу не большее впечатление, чем укус блохи на бродячего пса. Он лишь очумело тряхнул огромной будкой и, плотоядно крякнув, сграбастал растянувшуюся на лестнице, оглушенную падением девушку в свои медвежьи объятия.

Казалось, от ребер не останется даже осколков!

Не удавалось втянуть в себя хоть полглотка воздуха, не говоря о том, чтобы оказать какое-нибудь сопротивление, пока этот шкаф тащил Тамару в квартиру! Лишь когда за ними захлопнулась дверь, он позволил себе ослабить хватку — очень неосмотрительно. Не знал, с кем связался! Тамара скользнула вниз, откатилась по полу в сторону, из положения лежа хлестко влепила ногой в пах оказавшемуся у нее на пути субтильному мужичку и, вскочив, метнулась на кухню. Она слышала, как позади нее пронзительно взвыл тот несчастный, который, возможно, сейчас лишился своего мужского достоинства; как удивленно промычал двухсоткилограммовый гиппопотам, который так неразумно предоставил свободу действий реактивной девице. Не выспавшейся и злой! Лучше бы продолжал душить ее в своих горячих объятиях.

Толстяк пробормотал сквозь зубы красочную матерщину и косолапо поплелся на кухню.

Он был уверен, что уступил инициативу лишь временно, девица никуда не сбежит, остается опять сграбастать ее, слегка придушить, чтобы не рыпалась, и надеть на нее наручники.

Он был слишком медлителен и неуклюж.

Его звали Миколой, и, возможно, поэтому, а, может быть, потому, что мог зараз умять добрый шмат сала с чесноком и цибулей, он не отличался большой осмотрительностью. И никогда не сомневался в том, что остановить его тушу может разве что пуля или рота спецназа.

Он ошибался.

Его продвижение на кухню в тот самый момент, когда он протискивался в дверной проем, остановила метко пущенная тарелка, разбившаяся об его узкий лобешник. Микола раздосадованно хрюкнул и попятился назад. В этот момент вторая тарелка просвистела у него над головой, обдав макушку легким порывом ветра. Зато третья опять попала в цель — врезалась в нижнюю челюсть, добавив к рассеченному лбу разбитую губу. Юшка, обильно хлеставшая из первой раны, уже залила глаза, и Микола автоматически поднял руку и тыльной стороной ладони провел по лицу. Потом — как это обычно делают только что научившиеся ходить ребятишки — сел на задницу. И тут же его по макушке со звоном прихлопнула чугунная сковородка. Тяжеловес и лидер той кодлы, что засела в квартире, выбыл из дальнейших соревнований, и при этом надолго. А Тамара, воинственно размахивая сковородкой в одной руке и топориком для разделки мяса — в другой, отправилась очищать территорию от непрошенных гостей. На пути снова попался субтильный мужичок с отбитыми яйцами. Вроде, уже успел прийти в себя. Еще один хлесткий удар ногой в пах. Бедняга опять тоскливо взвыл.

«Не стони!!! И больше не путайся под ногами!!! Кто следующий?!!

Тамара рванула по коридору вглубь оскверненной квартиры.

…А вот и следующий!!!»

Не убоявшись ни топорика, ни сковородки, высокий мужик лет сорока с огненно-рыжим ежиком коротких волос неожиданно вылетел из-за угла, и даже отлично подготовленная Тамара лишь чудом, максимально отклонившись назад, сумела избежать мастерски проведенного ура-маваши гири.*[1]Каблук ботинка остановился в каком-то сантиметре от носа. Тамаре даже почудилось, что она успела расслышать запах крема для обуви. А мужик, не давая опомниться, продолжал атаковать. Бросился на пол и, вертанувшись вокруг оси, попробовал исполнить прием «хвост дракона» — прочертив ногой параллельно полу окружность, ударить противницу под колени. Не вышло. Тамара просто подпрыгнула. И боковым зрением успела отметить, как в глубине коридора нарисовался еще один типчик. Но сейчас было не до него. Справиться бы с одним. Который, похоже, с каким-то из боевых искусств знаком не понаслышке.

Справиться удалось. И опять помогла сковородка.

Вообще-то они только мешали — топорик и сковородка. Но не выбрасывать же их просто так, не попытавшись извлечь из этого пользы. И Тамара метнула топорик в противника. Получилось не очень — как-никак швыряла левой рукой. Мужик без труда уклонился. И угодил точно под брошенную со всех сил сковородку.

Которая не оставила ему ни единого шанса!

Которая его просто смела!

Которая оглушила, угодив прямо в лицо!

Мужик замер на месте, заботясь только о том, чтобы очухаться от нокдауна и не шмякнуться на пол. В таком состоянии его бы убила и кошка. Тамара крутанулась вокруг оси и провела свой любимый маваши-гири, залепив пяткой противнику точно по уху. Об этом парне теперь можно было какое-то время не беспокоиться. Но оставался, как минимум, еще один — тот, которого успела краем глаза увидеть в глубине коридора. Тамара подняла взгляд и процедила ругательство. Тот, четвертый, стоял метрах в пяти от нее и спокойно, как в тире, из пистолета с глушителем целился ей в ноги. В том, что он выстрелит без особых раздумий, можно было не сомневаться. В том, что выстрелит уже через мгновение — тоже. Она сделала единственное, что еще была в состоянии сделать, — снова подпрыгнула. Так высоко, как смогла. И, находясь в прыжке, расслышала, как негромко чихнул глушитель. Избежать первой пули удалось только чудом. Но ведь за первой последует вторая, за второй — третья. От всех не уклонишься. А становиться хромой инвалидкой ой как не хотелось!

— Не стреляй, я сдаюсь! — пронзительно взвизгнула Тамара, и, приземлившись, тут же бросилась в сторону. Отпружинила от стены…

Глушитель чихнул еще раз. Или это ей показалось?

…И, наступив по пути на субтильного мужичка с отбитыми яйцами, влетела в гостиную.

— Не стреляй!!! Я сдаюсь!!!

Удивительно, но толстяк уже ухитрился немного прийти в себя. Он сидел на полу, вытянув ноги, и водил пустым взглядом вокруг себя.

— Я сдаю-у-у-усь!!!!!

На пороге комнаты нарисовался молодой парень с рожей маньяка и длинными сальными волосами. Мотнул стволом пистолета с глушителем и поганенько улыбнулся.