Поэтому строгость и самоотречение Малой колесницы не находят на Западе благодатной почвы.

Дисциплина и самоограничение

Когда Будда учил Хинаяне, он превозносил идеал аскетичной жизни – с отказом от семьи и принятием монашеских обетов. Любая обыденная активность отбрасывается, а тело, речь и ум служат единственно практике в строгом соответствии с дисциплинарными предписаниями – Винаей. В Тибетском каноне Виная занимает более тринадцати томов. В этой специализированной литературе мы находим правила, касающиеся совместной жизни людей, пищи, одежды и прочего, связанного с телом.

Монах селится только в пещере, палатке, хижине или другой максимально простой обители. Как правило, он не может возводить дом, но если это необходимо, каждая из сторон строения не должна превышать трех метров. Ему не следует носить вычурную одежду – только хлопок или залатанное тряпье, кем-то выброшенное до этого. Питается практик Хинаяны исключительно тем, что получил в качестве подаяния. Он принимает пищу без разбора одну-единственную чашу, не откладывая что-либо на следующий день. После полудня ему и вовсе не позволено есть.

Жизнь монаха донельзя проста; он избегает излишеств и мирских забот. Речь подчинена аналогичным ограничениям – она не должна провоцировать желание и привязанность или потакать им. Монах избегает бессмысленной болтовни и большую часть времени хранит молчание. Он говорит только по надобности или повторяет мантры. В остальном он оберегает речь от отвлечений.

Что касается ума, окрашенные мешающими эмоциями мысли должны быть отброшены. Список личных принадлежностей практикующего, приведенный в Винае, предельно краток: одеяние, чаша для подаяний и фильтр для питьевой воды, отсеивающий насекомых. Больше ничего. Простота, добровольное самоограничение и отсутствие чрезмерного количества вещей служат заветной цели и позволяют всецело посвятить себя практике.

Мы видим, что обязательства, накладываемые на тело, речь и ум, бесчисленны. Если присмотреться, они полезны, но когда для подобной практики нет подходящих условий или способностей, они становятся источником трудностей и проблем.

Происхождение общин

Число монахов вокруг Будды росло. У них было правило не задерживаться на одном месте дольше нескольких дней. С приходом сезона дождей, однако, передвигаться становилось тяжелее – постоянные ливни вынуждали нарушать обязательство не убивать живых существ. Во время муссонов насекомые стремительно размножались, и даже просто ходить, никого не давя, было невозможно. Чтобы решить проблему, некоторые благодетели предложили построить летние здания и пообещали кормить монахов, освобождая их от необходимости скитаться и искать пропитание. Ученики сбились во временные общины под руководством настоятеля и отныне посвящали сезон дождей чтению и медитации. Традиция летнего обучения (тиб.: ярне) и поныне продолжается в тибетских монастырях.

Но за пределами общинной жизни монахам, согласно простым и строгим правилам Хинаяны, приходилось выпрашивать подаяние. По утрам они шли к дверям домов, вооруженные чашей и длинной палкой с колокольчиком, который сообщал об их приходе. Стучать в дверь и напрямую просить еды было не дозволено; монахи просто подавали сигнал и ждали. Если никто не выходил с едой, они могли попробовать подойти ко второй двери, а затем и к третьей. Если же их призыв снова звучал напрасно, им оставалось только идти обратно голодными.

Отстраненность от эмоций

В традиции Хинаяны практикующего поощряют обезвреживать мешающие эмоции путем осознания их негативных характеристик. Предположим, в уме монаха всплывает желание; он тут же начинает размышлять о вреде, который оно приносит, напоминая себе, что желание – это семя, из которого произрастает существование в сансаре. Монах пытается остановить поток эмоции. Если ему это не удается, он продолжает анализировать объект желания, дабы осознать, что в нем нет истинной ценности. Если, например, монаха привлекла женщина, он постарается воспринимать ее тело лишенным привлекательности – как нечто, составленное из элементов, которые по отдельности не представляют интереса. Тело состоит из кожи, плоти, костей, артерий, сухожилий, органов пищеварения, крови, выделений и так далее. Таким образом привязанность нейтрализуется отвращением[1].

Если практикующему не хватало воображения для того, чтобы увидеть охлаждающие пыл особенности тела, он отправлялся на местное кладбище за прямым и довольно редким наставлением об анатомической природе реальности. В Древней Индии были кладбища, где люди сгружали останки на открытом воздухе, чтобы их поедали стервятники и другие животные. Монах смотрел на куски человеческой плоти и разорванные тела. Они часто были истерзаны и выпотрошены, с плотью и костями на виду. Можно было получить вполне определенное представление о теле – мужском или женском, – воспринимая его не только как составленное из тридцати двух нечистых компонентов, но и как основу страдания. Так приходило понимание, что физическая оболочка не заслуживает особого внимания. Напротив, может возникнуть полное безразличие ко всему, что ее касается: потребности в еде, одежде и крыше над головой будут сведены к необходимому для выживания минимуму, не более.

Чтобы отбросить гнев и другие мешающие эмоции, применяют аналогичные техники.

Четыре вида осознанности

Чтобы избавиться от привязанности и любых забот о теле, практикующий Малой колесницы удаляется в уединенное место и посвящает себя медитации. Медитация прежде всего опирается на «четыре вида полной осознанности»:

• полная осознанность в отношении тела;

• полная осознанность в отношении ощущений;

• полная осознанность в отношении ума;

• полная осознанность в отношении явлений.

Посредством практики на четыре вида осознанности ум приходит в равновесие. Виды осознанности составляют то, что именуется «успокоением ума» (санскр.: шаматха, тиб.: шинэ). Практикующий концентрируется на объекте, не отвлекаясь на мысли (какими бы они ни были) и мешающие эмоции. Он просто покоится в том, что происходит.

Чтобы избавиться от привязанности и любых забот о теле, практикующий Малой колесницы удаляется в уединенное место и посвящает себя медитации.

Первый из четырех видов касается тела. Он опирается на тот факт, что мы полностью отождествляемся со своей физической оболочкой. Ум сосредотачивается на осознании себя телом, воздерживаясь от оценочного мышления: «Это тело хорошее или плохое; оно приятное или болезненное; оно здоровое или больное; существует или не существует» и так далее. Мы без отвлечений открываемся чувству обладания телом. Такой подход предусматривает много методов. Я привел только один из них.

Посредством тела мы переживаем различные ощущения: нам холодно или жарко, мягко или твердо и тому подобное. Какое бы ощущение ни появилось, ум по-прежнему остается сосредоточенным, не отвлекаясь на суждения. Это второй вид полной осознанности.