впечатление, что хочет продать им ковер. Однако для Т'Лин Тарга всегда казалось, что это выбор между продажей им коврика и тем, чтобы похоронить их в одном из них. Теперь местный житель почесал свой рог крюком и кивнул... совершенно по-человечески.

- Я так понимаю, что вы ничего не нашли, - сказал Тарг. - Мне так жаль. Вы заберете тела с собой?

- Думаю, что нет, - ответил Джин. В том положении, как они стояли, руководитель группы находился позади местного жителя. Джин протянул левую руку, и мардуканец автоматически взял ее, еще один пример аккультурации к землянам. Джин задавался вопросом, осознавали ли морские пехотинцы, сколько улик они неизбежно оставляют после себя. Учитывая, кем они, по-видимому, были, это было вероятно, несмотря на все доказательства того, как усердно они работали, чтобы избежать этого. Когда он пожал покрытую слизью руку мардуканца, в слизи осталась крошечная капля бронзы.

- Не думаю, что мы вернемся, - сказал техник связи. - Но ты, возможно, захочешь расплавить это, чтобы никто другой не нашел его.

В слизь на ладони туземца на короткое время впечаталось слово "ВАРВАРЫ".

Затем оно исчезло.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

- Это фал.

- Нет, это штаг. Передний штаг.

Тридцатиметровая шхуна "Айма Хукер" врезалась в одну за другой аквамариновые волны, настолько совершенные, что их можно было бы срисовать с картины полумифического Максфилда Пэрриша. Над головой такелаж пел под слабым, но устойчивым бризом. Этот нежный зефир, слегка пахнущий рассолом, был единственным утешением для изнемогающих от жары людей на ее палубе.

Джулиан вытер пот со лба и указал на вызывающий кусок такелажа.

- Смотри, там веревка...

- Линь, - педантично поправил Поэртена.

- Ладно, там есть линь и шкив...

- Это целый блок. На самом деле, это талреп.

- Действительно? Я думал, блок - это один из тех, у кого есть рукоятки.

- Нет, это брашпиль.

За "Аймой Хукер" держали строй шесть других шхун. Пять из них были идентичны той, на палубе которой стояли Джулиан и Поэртена: низкие, аккуратные корпуса с двумя мачтами одинаковой высоты и тем, что технически называлось "марсельная шхунная оснастка". Это означало, что на каждой мачте был установлен "гафельный парус", носовой и кормовой паруса, вырезанные в виде усеченного треугольника с головкой, установленной на наклонной рее - "гафеле", - в то время как на фок-мачте также был целый набор обычных квадратных парусов. У кормового паруса - "грота", мысленно поправил Джулиан; в конце концов, он должен был что-то сделать правильно - была стрела; у переднего гафельного паруса ее не было. Конечно, это называлось фок-мачтой, тогда как самый нижний квадратный парус на этой мачте назывался "фок", что показалось ему странным названием для любого паруса. Затем были "фор-марсель", "фор-брамсель" и "фор-бом-брамсель", установленные над носовым фоком.

Вторая мачта (называемая "грот-мачтой", а не "кормовой мачтой", по какой-то причине, которую Джулиан не совсем понял, учитывая, что у корабля изначально было всего две мачты и что на ней было значительно меньше парусины, чем на фок-мачте) несла только один квадратный марсель, что компенсировалось установкой треугольных носового и кормового парусов над гротом. Между мачтами также были установлены стаксели, не говоря уже о летающем кливере, внешнем кливере и внутреннем кливере, установленных между фок-мачтой и бушпритом.

Седьмая шхуна отличалась - гораздо больше, менее маневренная, почему-то выглядевшая недостроенной, с гораздо более глубоким корпусом и не менее чем пятью мачтами - и, по настоянию Армана Панера, капитана имперских морских пехотинцев, радовалась названию "Снарлиоу". Меньшие, более маневренные корабли, казалось, относились к своей более крупной сестре со смешанными чувствами. Возможно, никто бы никогда не назвал "Снарлиоу" чем-то настолько бестактным, как неуклюжая, но она явно была менее проворна, и ее более тяжелые, более обдуманные движения, казалось, почти сдерживали остальных.

Все корабли несли по бортам короткоствольные пушки. "Снарлиоу" установил по пятнадцать из них с каждого бока, что дало ему вчетверо больше бортового вооружения, чем у любой из ее спутниц, но все они также несли одну, гораздо более крупную пушку на поворотной установке в носовой части. И у каждой из них повсюду были веревки. В чем и заключалась проблема.

- Хорошо. - Джулиан глубоко вздохнул, затем продолжил тоном абсолютного спокойствия. - Там есть линь и шк... блок. Так почему же это не фал?

- Фал поднимает парус. Это штаг, он держит гребаную мачту на весу.

Пинопанец вырос на тайной морской терминологии. Фактически, он был единственным человеком, участником экспедиции (за исключением Роджера, проводившего лето в сообществе любителей парусного спорта на голубой воде Старой Земли), который на самом деле вообще разбирался в ней. Но, несмотря на впечатление сухопутных жителей - что эти тайны существовали исключительно для того, чтобы вызвать у них замешательство, - была очевидной реальная необходимость в четкой терминологии. Корабли постоянно сталкиваются с ситуациями, когда четкие и однозначные приказы могут означать разницу между жизнью и смертью. Отсюда важность умения приказывать матросам тянуть за определенную "веревку" определенным образом. Или, в качестве альтернативы, медленно отпускать ее, сохраняя при этом натяжение.

Отсюда такие недвусмысленные и невразумительные приказы, как "Спустить грот и закрепить!" Что не означает, что нужно облить его водой, чтобы увеличить скорость.

- Так какой из них фал? - жалобно спросил Джулиан.

- Какой фал? Считая остатки, на этом корабле семнадцать наборных фалов....

Дизайн "Аймы Хукер" был согласован как наилучший из возможных для местных условий. Она и ее спутницы были созданы с помощью человеческого замысла и местной инженерии, чтобы перевезти принца Роджера и его телохранителей - теперь усиленных различными местными силами - через ранее неисследованный океан. Не то чтобы, как всегда, не было странных, непредвиденных обстоятельств, потребовавших импровизации в последнюю минуту. Тот факт, что к силам Роджера было добавлено гораздо большее количество союзников-мардуканцев, чем первоначально предполагалось, вызвал необходимость в большем количестве морского транспорта. Особенно учитывая огромные размеры "коней" мардуканской кавалерии. Циваны были быстрыми, выносливыми, способными съесть почти все, что угодно, и относительно умными. Однако чего у них не было, так это миниатюрности. Неудивительно, поскольку рост кавалеристов, которые отправлялись в бой на их спинах, составлял в среднем от трех до трех с половиной метров.

После того, как было подсчитано пересмотренное количество местных солдат, оказалось невозможно перевезти морем достаточное количество их циванов на борту шести первоначальных шхун. Итак, как раз тогда, когда все думали, что строительство закончено, им - и где-то около четвертой части всех судостроительных сил