окном больничной палаты шел дождь. Мерный писк приборов говорил о том, что вынужденный гость этой палаты жив и находится в стабильном состоянии. Часы посещения уже давно закончились, но женщина в годах этого не заметила. Она продолжала сидеть на стуле, держать неподвижную девушку лет двадцати за руку и вытирать платочком слезы.

На столике рядом с лекарствами и красной помадой, которую принесла Карина, мерно играла колонка. Валерия Тихонова очень сильно любила раньше этот странный вальс Альфреда Шнитке, поэтому в еë палате он играл почти не переставая. Доктора говорили, что это может помочь вывести еë из этого проклятого сна, но…

Сзади скрипнула дверь, заставив Зинаиду Тихонову вздрогнуть и резко обернуться. Она встретилась взглядом с растерянными глазами молодого лечащего врача Валерии.

— Извините, кажется, я вас напугал, — глухо произнёс мужчина и печально улыбнулся.

Его немного порванный с одного угла рот изогнулся больше, чем нужно. Врач спохватился, откашлялся и принял серьёзное выражение лица. Он старался не улыбаться перед пациентами и их родственниками. Как же он ненавидел тот случай, который двадцать лет назад превратил его рот в улыбку жуткого клоуна, однако сейчас было не время для воспоминаний.

— Часы посещений закончились, — мягко произнёс мужчина, посмотрев на Зинаиду.

— Я не заметила, — воскликнула она, вытерла глаза и встала.

Немного подумав, Зинаида подошла к столику и остановила мелодию. Комнату заполнил шум дождя.

— Как самочувствие моей дочери? — неловко спросила она, смотря на Валерию.

— Никаких изменений, — покачал головой врач.

Повисла тишина. Зинаида знала, что должна была быть рада тому, что еë дочь жива, в отличие от трёх еë подруг, но… Зачем они вообще поехали в этот дурацкий лес? Если бы не это, то… То, что? Этот подонок пытал бы кого-нибудь другого. Как же эта бедная женщина надеялась на то, что этого психа поймают. Тогда она сможет посмотреть в его наглые глаза. Он должен страдать так же, как родители Риты, Кристины и Жанны, которые недавно похоронили своих дочерей. Одному лишь Богу известно, что он творил с молодыми девушками по ночам в старом заброшенном детском лагере.

Врач откашлялся, привлекая к себе внимание. Женщина неохотно на него посмотрела.

— Мне нужно дать ей лекарства. Вы можете навестить еë завтра, — мягко, но непреклонно сказал мужчина.

Зинаида что-то промямлила, взяла свою сумку, кинула на дочь ещё один печальный взгляд и ушла. Врач подошёл к Валерии и провёл рукой по еë волосам. Эта красивая и оптимистичная девушка ему очень нравилась. Как же печально вышло, что она успела тогда увидеть его татуировку. Всего лишь маленький валет пики на его плече мог всё разрушить. Однако… Мужчина широко улыбнулся, кривя лицо, и набрал в шприц лекарство собственного производства. Валерия точно никогда и никому ничего не расскажет. Мужчина ввел лекарство, любовно держа девушку за руку. После чего встал и положил пузырек со шприцем в карман. Ему стоило быть с ними очень аккуратным.

Уходя, он вновь включил еë любимую мелодию. Почему-то этот вальс его забавлял. Через пять дней он снова вернётся и вколет ей лекарство, а пока что Валерия будет спать и видеть его во сне. В этом он ни капли не сомневался.

Ночь первая

— Эта история произошла то ли давно, то ли недавно. Сейчас уже никто точно сказать не сможет…