Вам ничего не напоминает этот эксперимент? По мнению некоторых учёных, существуют большие космические законы развития человеческих популяций. Общество развивается фазами. Популяция достигает своего максимума — культурного, научного, экономического — потом начинается спад, период неурожаев, голода, люди начинают делиться на группы, начинаются войны, в это же время почему-то происходят землетрясения. Какая-то часть популяции исчезает, остальные входят в фазу подъёма, процветания.

Но человек тем и отличается от животного, что им руководят не только природные инстинкты, но и разум, знания, мораль. Мы не белки и не должны уничтожать треть человечества, чтобы выжить! Хотя бы потому, что в сегодняшних условиях войны погибнут не самые слабые, а лучший генофонд человечества! У нас есть необходимые знания и средства, чтобы не стать жертвой глобального стресса, не браться за оружие для разрешения конфликтов. Сегодня проблема психоэмоционального стресса стала одной из проблем выживания человечества, — так считает директор НИИ нормальной физиологии академик, профессор, доктор медицинских наук Константин Судаков».

Однако, какая разница: война — кара небесная или «большой космический закон развития человеческих популяций»? Это дела не меняет.

Давным-давно Жозеф де Местр писал в своих «Санкт-Петербургских вечерах»: «Война является божественной сама по себе, так как она является законом мира. Война божественна в той таинственной славе, которая её окружает…» И Иммануил Кант рассматривал войну как «естественное состояние».

Философ эпохи Возрождения Себастьян Франк считал, что «если бы война и смерть не приходили нам на помощь», то «пришлось бы умирать, как бродягам». Тогда же Ульрих фон Гуттен утверждал, что «война необходима для того, чтобы юношество выбывало и население уменьшалось».

Американский контр-адмирал Люс заявлял в конце XIX века, что война «стимулирует творческую деятельность народа и является величайшим средством человеческого прогресса». Ему вторил немецкий социал-антрополог Аммон: «Война является благодеянием для человечества, так как она представляет собой единственное средство для соизмерения сил наций друг с другом и награждает победой более предприимчивых». (Приблизительно в таком же духе распространялся Муссолини. Летом 1940 года в своей речи, произнесённой с балкона Венецианского дворца, он заявил, что война есть «борьба плодовитых и молодых народов против народов неплодовитых и осуждённых на гибель».)

Некоторые рассматривают людские потери во время войны как эффективный способ борьбы с «перенаселением». Например, социолог Бутуль считает, что война «восстанавливает нарушенное равновесие». Согласно его теории, война есть средство поглощать излишки людей, которые беспрестанно дают чрезмерно плодовитые народы.

Странное рассуждение некоторых социологов и политиков, с одной стороны, запрещающих аборты и ратующих за демографический подъём, а с другой — готовых бороться с «перенаселением» при помощи оружия массового поражения.

«Поскольку, — пишет Бутуль, — все общественные формации в истории человечества были отмечены войнами, приходится констатировать, что война выполняет определённую функцию, что она является своего рода социальным институтом. Функция войны заключается, очевидно, в уничтожении излишков накопившегося человеческого капитала…»

А я смотрю на карту нашей планеты, где даже крупнейшие города выглядят не крупнее булавочной головки, сравниваю их с бескрайними просторами американских прерий, лесов Сибири, Канады и Амазонии, пустынями Китая, Средней Азии, Австралии и Африки и никак не могу понять, о каком перенаселении идёт речь?

Сразу после Второй мировой, в 1949 году, когда, казалось бы, ещё не был снят траур по погибшим, когда мир лежал в руинах, французский генерал Шассен сокрушался, что войны не в состоянии приостановить рост населения: «Население земного шара не перестаёт увеличиваться в весьма тревожных пропорциях, и война была до сего времени плохим средством уничтожения людей». В качестве примера Шассен приводит следующее: «Если бы русские могли потерять в молниеносной войне, которую мы сейчас рассматриваем, 30 млн. человек, то у них осталось бы ещё 150 млн. человек, и через десяток лет они восстановили бы свой прежний уровень численности населения». Русские, кстати, и потеряли 30 млн., о чём французский генерал не мог тогда знать. (Он мог об этом только мечтать.) Потери Советского Союза оказались столь страшными, что держались в строжайшем секрете. Это было правильно. Иначе, зная об истинном положении вещей, «ястребы» с лёгким сердцем приписали бы к «запланированным» жертвам ещё нолик. Помнится, Мао Дзэдун приблизительно в те же годы говорил: «Если во время войны погибнет 300 или даже 500 миллионов человек, то в этом нет ничего страшного».

Что хотите со мной делайте, но я не могу назвать таких людей нормальными!

Мало того. Шассен мыслил стратегически. Разглядывая из иллюминатора «Дугласа» горы дымящегося мусора, оставшегося от Европы, он мечтал о том, что «было бы крайне интересно найти военный способ, который уничтожал бы население, не трогая зданий…»

А это уже предтеча нейтронной бомбы. Если уж войны неизбежны, то пусть гибнут люди, а накопленное веками добро остаётся невредимым. И достаётся победителю. Очень чистое, высокоморальное оружие — мечта каннибалов.

Гуманное оружие… Парадоксальное словосочетание, ведь в переводе с латыни — «гуманное» означает человечное. Вероятно, оно заключается в том, что у человека остаются целыми руки и ноги, а гибнет он изнутри, разлагаясь заживо.

«Быстрые нейтроны без труда проникают через броню и стальные каски, одежду и кирпичные стены — так же, как частички пыли проходят через садовую ограду. Их воздействие на человека можно сравнить с миллиардами маленьких инъекций очень сильной кислоты. Человек просто превращается в жижу. Сначала вы ничего не почувствуете. Первый эффект наступит через минуты, часы или даже дни, в зависимости от полученной дозы. Вы будете чувствовать слабость, головокружение, вам будет трудно дышать, исчезнет аппетит, начнут выпадать волосы и зубы. Потом наступит краткий период некоторого облегчения, а затем — агония. Кровавая рвота, потеря сознания, смерть…»

Смерть — общечеловеческая тайна, о которой обычно говорят с почтительным благоговением, вполголоса, из уважения к ушедшим от нас. Но война обесценивает смерть. Люди на войне в каком-то массовом сатанизме почитают за честь быть служителями смерти, её жрецами.

Иначе откуда все эти «рвы смерти», «лагеря смерти», «поезда смерти», «батальоны смерти»? С их помощью решаются очередные «проблемы» перераспределения, переселения, перенаселения…

Любой желающий ознакомиться с результатами подобной деятельности и пересчитать убитых, утонувших, искалеченных и отравленных в бесконечных войнах может прочесть «Историю военных потерь» Б.Ц. Урланиса. Страшная книга. Цифры, таблицы, графики учёта трупов.

Почему история ничему не учит людей, почему они так жаждут новых войн и новых жертв?

Как говорил старый князь Болконский в романе Л.Н. Толстого «Война и мир»: «Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет».